В ожидании Америки

– О, она осматривает Музей истории, – ответила тетя громким голосом, словно для советской беженки семидесяти трех лет от роду было более естественным изучать историю Сан-Марино, чем уплетать только что приготовленные спагетти из ароматно дымящихся тарелок. – Мы с ней уже скоро встречаемся, – пояснила тетя.

Я испытал тревожное ощущение несоответствия слов и действительности, хорошо зная, что чувство времени часто подводит мою тетю. Но на этот раз решил промолчать. Я боялся опоздать на рандеву с Иреной, а к тому же было бы некрасиво спорить с тетей на глазах этой красотки, которая, сама того не желая, прыгнула через барьеры и попала на страницу семейного абсурда в чужой книге жизни. Я только улыбнулся, помахал им рукой на прощание и удалился.

В темном невысоком проеме под аркой Палаццо Публико, куда пряталось эхо, когда солнце стояло в зените, мы c Иреной встретились, словно два конспиратора.

– Ну, что ты сказала родичам? – спросил я, беря ее за руку.

– Сказала им, что иду с тобой в местный исторический музей смотреть знамена Гарибальди. Папе эта идея, похоже, приглянулась. А мама только закатила глаза.

– А как отреагировал мой горячий поклонник, твой бдительный брательник?

– Он просто мальчишка, – ответила Ирена с нежностью. – Давай, побежали.

Мы прошли через ворота Старого города, сворачивая куда-то вправо, в направлении громадного луга, граничащего с оливковой рощей. Трава под деревьями была прохладной и все еще чуть-чуть влажной от росы. Или, возможно, прошлой ночью здесь прошел дождь.

Я расстелил поношенную джинсовую куртку в тени оливкового дерева. Встряхнув головой, Ирена распустила свои кисейные кудри. На ней была блузка без рукавов с перламутровыми пуговками спереди и круглым открытым воротом; такие были в моде в Италии в то лето. Желтая юбка едва покрыла ее колени, когда она уселась на мою джинсовку.

– Наконец-то, – сказал я, наслаждаясь моментом долгожданной свободы и одновременно думая, что у нас всего-то часа полтора.

– Наконец-то, – сказала Ирена, пародируя мою интонацию. Она сорвала стебелек какого-то злака и стала щекотать мне затылок и за ушами. – Ну и что ты будешь со мной делать, московский мальчик?

– Что я буду с тобой делать? – отвечал я вопросом на вопрос, придвигаясь ближе к ней. – Я тобой овладею – прямо сейчас.

– Хм-м-м… Как соблазнительно, – сказала Ирена и прилегла на бок, опершись на правый локоть.

Я лег рядом, перенеся вес головы на открытую ладонь.

– Вот ты сейчас мной овладеешь, – продолжала Ирена, пока еще игриво. – А что потом?

– А потом… а потом…

– Потом ты уедешь в Новую Англию, а я в Калифорнию, и мы, возможно, никогда больше не увидимся, – Ирена внезапно посерьезнела.

– Но… но… что если? – я почувствовал, что не смогу ничего придумать, чтобы спасти положение.

– Испугала тебя, а? – Ирена рассмеялась, возвращая голосу игривость.

– Немного.

– Все дело в том, что ты мне нравишься, московский мальчик. Ты мне очень-очень нравишься.

Мы принялись целоваться, а моя блуждающая рука развязала тесемку на вороте и расстегнула верхнюю перламутровую пуговку на ее блузке. «Вот, наконец-то», – подумал я, когда рука Ирены крепко обхватила меня за шею. Я перекатился на живот, чтобы поцеловать ее шею, пахнувшую оливками и летним горным ветерком. И был уверен, что близок к цели, когда расстегивал последнюю пуговку и размыкал крючочки, проклиная все застежки на свете, почти забыв, что Ирена в кружевном лифчике и желтой юбке не была частью меня, забыв, что я нахожусь не на кварцевом балтийском пляже, а в оливковой роще в Сан-Марино. Вдруг я услыхал очень громкое шипение и скрип, и итальянские слова стали извергаться откуда-то у нас над головой. «Attenzione! Attenzione! – неслось с высоких городских стен. – Говорит система экстренного оповещения граждан Сан-Марино. Пожалуйста, прослушайте объявление. Пожилая женщина из России ищет свою семью. Придите за ней в радиостанцию в Палаццо Публико».

– Кажется, мне нужно идти, – сказал я, отстраняясь от Ирены и садясь.

– Куда идти?

– Думаю, это моя бабушка. Похоже, она потерялась, или попала в беду, или не знаю что, – говорил я, стряхивая травинки и сухие оливковые листочки.

– Как она могла потеряться? – спросила Ирена, надувая губы. Она застегивала перламутровые пуговки на блузке и пропустила одну, отчего ворот искривился.

– Не знаю. Прости. Но я должен идти.

– Откуда ты знаешь, что это именно твоя бабушка?

– Они сказали «vecchia signora russa». У меня нехорошее чувство. Еще с тех пор, как я встретил тетю в траттории на площади.

– Она же всегда вместе с твоей тетей и сестренкой. Да они просто… неразлучны. Я представить себе не могу, чтобы что-то случилось.

– В том-то и дело. Извини, Иреночка. Увидимся потом.

– Возьми свою куртку.