В ожидании Махатмы

Если бабушку так беспокоят его деньги, пусть их забирает, все до последней пайсы, и отдает этой деревенщине. Это будет меньшим из двух зол, только он не женится на этой уродине с тугой косой на спине, которая, вместо того чтобы носить кхаддар, рядится в яркие деревенские сари. Он не будет даже смотреть на тех, кто не носит кхади; только кхади спасет страну от гибели и заставит англичан покинуть Индию, как не устает объяснять Махатмаджи, наш почитаемый святой. Ему стало грустно и тяжело на душе при мысли о том, что в двадцатом веке еще существуют люди вроде этой девицы из Камбама, которую он видел много-много лет назад, когда дядюшка приезжал в Мальгуди, чтобы нанять адвоката для какой-то деревенской тяжбы. Шрираму хотелось пойти и заверить девушку на трибуне, что он полностью и без всяких оговорок одобряет ее взгляды и привычки. Необходимо подойти к ней и сказать ей это. В конце митинга ему предоставилась такая возможность.

Махатмаджи стал спускаться с помоста. Все бросились вперед, и волонтеры стали сдерживать толпу, умоляя людей отойти от трибуны. Сам Махатмаджи словно не замечал поднявшейся вокруг суматохи. Шрирам нашел просвет в цепи волонтеров и проскользнул в него. Солнце жгло ему затылок, сквозь шум толпы слышался шелест деревьев, возвышавшихся на берегу реки, птицы, не привыкшие к такому волнению внизу, раскричались в ветвях. Толпа была так велика, что Шрирам на минуту забыл, где он находится, в какой части города, и, если бы не птичий грай, он бы и не вспомнил, что стоит на берегу Сарайу. «Если эта девушка может быть рядом с Махатмой, тогда и я тоже могу», — с негодованием думал он, пробираясь сквозь толпу. Вокруг теснились молодые волонтеры в белых шапках, расчищавшие путь для Махатмы. Шрирам пожалел, что в своей одежде он бросается им в глаза: на нем была рубашка с рукавами по локоть и дхоти из тонкой ткани, небось ненавистного фабричного производства. Он боялся, что в любую минуту его могут обнаружить и выставить. Вряд ли он сможет внятно ответить, если его спросят: «Ты кто такой?» Конечно, он может просто сказать: «С кем это ты, по-твоему, разговариваешь? Я знаю вон ту девушку, на которую опирается Махатма. Я собираюсь с ней поговорить, но не спрашивай меня, как ее зовут. Однажды она появилась на базape с кружкой для пожертвований…»

Но ничего такого не призошло. Никто не задавал ему никаких вопросов, и вскоре он вмешался в кучку людей, шедших за Махатмой по проложенному волонтерами проходу в толпе. Он решил идти, пока его не остановят. Если же кто-то его остановит, он всегда может повернуться и уйти домой. Не убьют же его за это. Убьют! Еще чего! Это слово его позабавило: до того оно было неуместно в присутствии человека, который ни за что не тронет даже англичан. Можно не сомневаться, что он не позволит волонтерам прикончить своего будущего соратника. Вскоре Шрирам так уверился в себе, что уже не боялся разоблаченья, и шел вперед до того твердо и беспечно, что стоявшие вдоль их пути люди с интересом смотрели на него. Вдруг он услышал, как кто-то позвал его: «Шрирам!» Это был старый учитель, у которого он когда-то учился в школе. Даже сейчас, столько лет спустя, Шрирам не мог просто не послушаться его: это был почти рефлекс; он заколебался, соображая, не лучше ли убежать, сделав вид, что не слышит его, однако учитель, словно прочтя его мысли, снова крикнул: «Минуточку! Шрирам!» И он остановился, чтобы переброситься словечком со своим старым наставником, который стоял, перебросив через плечо цветную шаль, — со своей бородкой, отросшей на подбородке, он походил на одного из апостолов. Учитель ухватил Шрирама за плечо и спросил:

— Ты к ним присоединился?

— К кому?

— К тем, — сказал учитель, указав в сторону.

Шрирам помялся, не зная, что ответить, и пробормотал:

— Да собираюсь…

— Прекрасно, прекрасно, — воскликнул наставник. — Несмотря на твои отметки, я всегда знал, что ты далеко пойдешь. Умница! Ты не глуп, а просто ленив. Если б ты занимался, то мог бы иметь хорошие отметки, как любой другой, но ты вечно ленился. Я помню, как ты вдруг начал заикаться, когда я велел тебе назвать столицу Англии. Ха-ха-ха! — рассмеялся он.

Потеряв терпение, Шрирам попытался вырваться из его рук. Учитель сказал:

— Я горжусь тем, что вижу тебя здесь, мой мальчик. Вступай в партию Конгресс. Трудись на благо родины. Ты далеко пойдешь, благослави тебе Господь…

— Я рад, что вы так считаете, господин, — ответил Шрирам и повернулся, чтобы бежать.

Учитель приблизил к нему лицо и прошептал:

— А чем сейчас Махатмаджи там займется?

— Где? — спросил Шрирам, который не знал, куда направляется Ганди, хотя и шел за ним следом.

— В своей хижине, — ответил учитель.

— Должно быть, отдохнет немного, — сказал Шрирам, порываясь бежать.

Если он очень отстанет от Ганди и его свиты, его могут потом вообще не принять. Какой-то мальчишка сунулся к нему:

— Ты можешь достать мне автограф Махатмы?

— Нет, конечно, — отрезал Шрирам, стараясь незаметно выскользнуть из рук наставника.

Тот шепнул ему в ухо: