В ожидании неизбежности

Прошли полчаса в темпе нервных шуток и неугомонных голосов. Во время музыкальной паузы Михаил съел, всё-таки, бутерброд с колбасой.

За окном пели птицы, свивая себе гнёзда и подкармливая птенцов. Прогуливались пешеходы. Кто-то, мило держась за руки, а кто-то – расталкивая эти пары. По дороге, к которой прилегало здание радио, носились машины, резко тормозя перед «лежачими полицейскими». Многие тормозили ещё загодя, а некоторые проносились по асфальтовым буграм, сбавляя скорость лишь немного. Многие водители сигналили пешеходам, переходившим дорогу в неположенном месте. Был солнечный день, и погода благоухала запахами начинающего лета, и хотя воздух был наполнен выхлопами, загрязнениями и прочими «сероводородами», всё же ароматы деревьев, травы и цветов переполняли чашу весов. Город медленно начинал наслаждаться приходом тепла, а значит поре отпусков, медовых месяцев и праздников.

– Миша, – послышался грубый голос за спиной, – следующий звонок.

– Спасибо, Ержи.

Ержи был звукооператором и передавал звонки из приёмной в студию радио.

– И у нас есть звонок! – пояснил Михаил для радиослушателей, – Здравствуйте, представьтесь пожалуйста!

– Михаил, здорово!

– Здравствуйте. Как вас зовут?

– Меня Андрей!

– Хорошо, Андрей. Кем вы работаете?

– Так я дальнобойщик! Вот звоню вам из своего фургона!

– Ого! У нас такое впервые! – искренне удивился Михаил. Он продолжал разговор, – И куда вы едите, Андрей? – спросил он.

Водитель-дальнобойщик ехал в Омск. «Это увлекательно – путешествовать, видеть мир, видеть его необычность, разные краски» подумал Михаил. И он ещё больше разозлился, потому что сидел в необъятном кресле.

Озлобленный ведущий продолжал свою работу:

– Ну, так что, кому вы хотите передать привет?

– Я не буду передавать привет, я лучше скажу вам, Михаил, какое чудо вы сейчас пропускаете!

– Так! И что же я не видел такого? – с аналогичной иронией спросил Михаил.

– Удивительную красоту, которую я сейчас вижу! А вы прожигаете свою жизнь в пыльном городе, и даже не понимаете красоту.

«Вот, мне не хватало, чтобы какой-то шофёр меня жизни учил! Я прекрасно знаю, что там за городом. Он думает, если ему выпал шанс открывать для себя новые красоты, то остальные никогда этого не видели. Я видел, я знаю, а он меня тут «учить красоте» собрался!» подумал Михаил, а водителю ответил с сарказмом:

– Как же?! Ну, расскажите нам, какая там у вас красота.

– Михаил, я не мастак рассказывать про такие вещи, моё дело не трудное – вести фуру. Поэтому это вам надо выехать из города и посмотреть вокруг, на всё то, что я вижу сейчас!

Михаил хотел было возмутиться, но в одну секунду он понял, что водитель прав. Злость прошла, и Михаил хотел ответить водителю. Но услышал лишь хорошие русские маты, а потом сильный грохот. Во всей студии повисли немые короткие гудки.

Машины столкнулись.

Пассажир

Он мчался, вдавливая педаль газа до упора, разрывая ночной воздух и саму тьму. Она сидела рядом и смотрела вперед, выжигая взглядом мрак. Ее пронзительный взгляд вобрал в себя весь гнев и скорбь этой душной ночи, а ярость ее могла с легкостью вспороть брюхо этому воздуху, что несся им навстречу.

Да, обида и гордость перевешивали здравый смысл, поэтому оба молчали, просто следуя за извилистым полотном еле видной в свете фар дороги.

Вдруг ей стало невыносимо душно. Она начала задыхаться, но виду не показывала – последние его слова все еще жгли сердце.

Он, чувствуя ее сбившееся дыхание, не глядя нажал на кнопку, и стекла окон медленно поползли вниз. Она сразу успокоилась – стало легче дышать.

Ночной воздух любопытными потоками начал заглядывать внутрь, растрепывая ее волосы. Мрак сгустился. Но им обоим было наплевать.

Он уже почти не злился на нее. Ведь все-таки это он был виновен в их ссоре, и именно он должен был начать первым говорить. Но слова предательски застревали в горле, острыми буквами впиваясь в него. И поэтому он просто сильнее жал на газ… даже не понимая, что дальше жать некуда, и что стрелка спидометра уже уперлась в свой максимум.

Ночь не пускала их, скрывая своей плотной тьмой путь. Дорога предательски была пуста – ни мотелей, ни заправок, лишь двухполосное полотно.

Она заерзала на пассажирском сиденье, вытягивая ноги, и еще больше расслабляясь. Гнев немного утих и все-таки уступил место рассудку. Да он был виноват, но и она не должна была на него так набрасываться с обвинениями. Она понимала, что делала так при каждой ссоре – раздувала огонь скандала, а он просто слушал и в определенный момент срывался.

В этот раз ситуация повторилась. Это она понимала. И знала, что делать. Но проклятые слова, будто столпились у входа, не желая покидать ее рта. Она закрыла глаза, а когда открыла – впервые за время поездки посмотрела на него.

Он вглядывался во тьму, словно не замечая Ее, но она знала, что он чувствует ее взгляд. Она уже хотела начать говорить – стена гордости обрушилась – и слова сами подобрались нужные.

Но он ее опередил.