Читаем В ожидании Романа полностью

В ожидании Романа

Отец звонил периодически. Мобильный взял с собой, но звонками семью не баловал. Раз в семь-десять дней позвонит: все нормально, служу без особых проблем, жив-здоров, скучаю... Последнее слово обычно комкал, то шептал, то проглатывал... Ему всегда слова любви трудно давались. Он и не произносил их почти. Разве что лет двадцать назад...

Ого! Неужели двадцать лет прошло, как они вместе? Вот это да! Даша порылась в памяти...

Многое стерлось за эти годы... Но тот день, когда они договаривались встретиться на Воробьевых горах... тот день она помнила отлично. Так-так-так... А сегодня какое число? Начало октября. Значит, буквально через несколько дней назначена их встреча... Надо же, двадцать лет! Когда-то эта цифра казалась немыслимой. А они вот – уже пролетели!

Понятное дело, муж не приедет. Она, наверное, пойдет. За них обоих. Как и договаривались, с шести до девяти вечера. И хотя темнеет уже рано, ничего страшного. Освещение там есть. Лавочек полно. Посидит, повспоминает свои счастливые времена. Немного у нее счастья было в жизни. Немного... А самый счастливый день – семнадцатилетие... Она опять достала ту незабвенную фотографию, долго смотрела на нее. Потом подумала: а почему бы не оформить ее в рамку и не поставить перед глазами? Пусть всегда радует душу. Пусть энергетика счастья лучится из нее, пусть она постоянно напоминает о том, что такое прекрасное состояние – не иллюзия, не утопия, не пустая мечта. Что такое бывает. Да что там бывает?! Такое было в ее собственной жизни!

День выдался по-осеннему прохладный, ветреный. Хорошо хоть без дождя... Даша прошлась по смотровой площадке, посмотрела на город, готовый укутаться в сумерки... Красивый город Москва! Любимый город! Лучший город на свете! Хотя можно подумать, она другие видела. Не очень-то случалось ей путешествовать в жизни, немногие места она успела посмотреть. Но все равно ей казалось, что, сколько бы она ни ездила по миру, Москва осталась бы самым любимым местом на земле. Это как... как любовь к собственному ребенку. У него могут быть неровные зубки или ушки лопушком... Может быть далеко не ангельский характер... Возможно, он заикается или картавит... Но любимей этого человечка нет на всем белом свете! Вот так и Москва для Даши: да, пробки, да, огромное количество людей, да, не очень хорошие дороги, но... Какой же прекрасный город! Любимый город! Несмотря ни на что! До мурашек, до слез, до внезапного резкого сердцебиения!

Даша нашла свободную лавочку, чуть поодаль, в аллее. Здесь и людей поменьше, и ветер потише. Присела, закуталась в шаль... Позвонила домой, сказала, что чуть задержится... Посидела с полчасика, повспоминала свою жизнь. Как будто книгу пролистала: том первый, глава первая. Первое посещение университета. Знакомство со Степаном. Глава вторая. Начало романа. Глава третья. Поступление. Ну, и так далее. Сначала вспоминать было приятно. Улыбчивый Степан. Она сама – молодая, задорная, порхающая. Все вокруг, казалось, дышало счастьем и беззаботностью... А потом началось! Дальше вспоминать не хотелось. И она пропускала целые главы и даже тома своего жизненного романа.

Сидела так и сама не заметила, как задремала. Вечер по-хозяйски занимал окружающее пространство: становилось темнее, прохладнее. Но Даша как-то пригрелась, закрыла глаза и провалилась в дрему. То ли от усталости, то ли от воздуха, то ли от того и от другого вместе... И приснился ей сон. Спокойный вроде бы, безликий, неподвижный как будто. И ничего страшного в нем не было, ничего пугающего. Но как только открыла Даша глаза, так сразу и поняла: сон плохой. А приснился ей новый деревянный дом. Только-только построенный. Без отделки внутри, без мебели. Голые деревянные стены. И стул посреди пустого дома. А на стуле сидит Степан. В хорошем костюме, аккуратный такой, красивый. И короткие свои волосы седые тонкой расческой причесывает. Там и причесывать-то нечего: короткий «ежик». А он все старается, чтоб волосок к волоску. И никого рядом с ним. Тихий, спокойный сон.

Даша почувствовала: к смерти! Тьфу-тьфу-тьфу. Господи! Это же не ночью приснилось. Это не считается. Достала телефон. Набрала номер мужа. «Абонент временно недоступен». Позвонила сыновьям, спросила, нет ли новостей от отца. Пашка как-то замялся:

–?Да нет вроде, мам!

–?Паша, сынок! – взмолилась Даша. – Если что-то знаешь, скажи!

–?Мам, я не могу.

–?Чего не можешь?

–?Ну... не могу сказать...

–?Почему? Ты что-то знаешь? Есть новости? Звонил отец? Когда?

–?Мам, да все нормально. Не волнуйся ты так. Сама-то где? Приезжай скорей!

–?Паша, я уже еду. Сейчас машину поймаю и минут через двадцать—тридцать буду.

–?Вот и хорошо! Мы тебя ждем. Стол накрыли. Надо же твой день рождения отметить!

–?Паш... я сон нехороший видела. Скажи мне, звонил отец?

Сын тяжело вздохнул, сожалея, что ему приходится выдавать чужой секрет, но, чувствуя напряжение в голосе матери, все же признался:

–?Да звонил он, звонил!