В ожидании счастья

— Мне тоже приятно будет с вами познакомиться, — сказала я. — Увидимся вечером.

— До свиданья, дорогая.

Что, черт подери, там происходит? Я не знала, что он запланировал воссоединение семьи. Почему он ничего не сказал? Вообще, с кем это я связалась? Господи, помоги мне.

Подошло время ленча но мне не хотелось никуда выходить, и я заказала в соседней закусочной сандвич с сыром и ветчиной. Когда его принесли и я полезла в сумку достать кошелек, его там не оказалось. Я попыталась вспомнить, когда последний раз доставала его и зачем. Пока я прокручивала все это в голове, Марва увидела что посыльный ждет, когда я расплачусь, и одолжила мне четыре доллара Я отдала деньги и снова стала гадать, где я могла выронить кошелек и не оставила ли его часом дома.

В десять минут седьмого я открыла дверь своей квартиры. Посмотрела между подушками кушетки, в ванной, под кроватью — везде, но так и не нашла его.

Трой заявился с боем часов. Глаза покрасневшие, от него пахнет вином. Лицо небритое. От его прежней неотразимости ничего не осталось, А когда он наклонился, чтобы поцеловать меня, я почувствовала тошноту.

— Ты готова детка?

— Я не еду.

— Что?

— Я уже сказала что никуда не еду.

— А почему?

— Потому что мне это не нравится.

— Не нравится что?

— Как ты все это обставил.

— О чем ты говоришь?

— Послушай, Трой. Прежде всего, мне определенно это не нравится. Я почти не знаю тебя, и ты уж точно не знаешь меня, иначе у тебя хватило бы такта поинтересоваться, как я отношусь к наркотикам, перед тем как тащить меня в этот притон, и к тому же не звонить посреди ночи и не говорить разные непристойности. И потом, как ты мог представить своей матери дело так, словно мы почти что обручены. Теперь выясняется, что вместо дружеской вечеринки я попадаю на прием в мою честь.

— Ну и что в этом плохого?

— А то, что я еще недостаточно знаю тебя, чтобы знакомиться с твоей матерью и сыном.

— Кто это сказал?

— Я. Все это слишком быстро для меня, я так не могу.

— Что же мне сказать матери и сыну и остальным родственникам, которые сейчас сидят у меня дома и ждут тебя?

— Все, что угодно.

— Значит, я должен принять все, как есть?

— Выбора у тебя нет, надо было сначала спросить у меня.

— А я тебя спрашивал.

— Нет, не спрашивал, сказал и все.

— Послушай-ка, ты знаешь, сколько женщин мечтает, чтобы я привел их домой и познакомил с моей мамой?

— Догадываюсь.

— А я все равно хочу, чтоб ты поехала.

— Я сказала, что не хочу, и я не поеду.

— Знаешь что? Вы, черные сучки, все одинаковы. Сначала ноете, что все вас не понимают и неправильно к вам относятся, а когда мужчина выказывает искренний интерес, вы начинаете выпендриваться. И потом еще удивляетесь, почему мы встречаемся с белыми женщинами.

Вероятно, последнее замечание должно было задеть мои чувства, но этого не случилось. Пускай белая женщина получает его несчастную задницу.

— Ты закончил? — спросила я.

— Да, — сказал он и развернулся к двери. — И знаешь что?

— Что еще?

— Будь поаккуратнее в знакомствах, которые заводишь в бакалейных лавочках.

Когда он закрыл дверь, меня душила ярость. Я подлетела к телефону, набрала номер Саванны и все ей рассказала Никакого шока у нее не было.

— Так ты поняла теперь, у кого твой кошелек?

— Ты думаешь, это он стянул?

— Пока, Робин, — сказала она и положила трубку.

ЧЕРНЫЕ ЖЕНЩИНЫ ФИНИКСА

— Так вот, сестренки, — начала Этта Мэй Дженкинс, — сегодня у меня и хорошие новости, и плохие. — Этта только что зачитала Положение о целях и задачах движения „Черные женщины Финикса" и протокол прошлого заседания, утвердить который потребовалась целая вечность. Как обычно, Дотти Нокс придиралась к каждому пункту.

Глория сидела за длинным столом вместе с девятью остальными членами правления. Бернадин и Саванна уселись в последнем ряду, а Робин пока еще не подошла. Всего в зале заседаний Первого Федерального банка вице-президентом которого была Этта Мэй, собрались двадцать две темнокожие женщины, и все они были в элегантных, сшитых на заказ деловых костюмах.

— Итак, давайте сначала поприветствуем нового члена нашего консультативного совета Саванну Джексон. Поднимись, сестренка.

Саванна сняла с колен свою пурпурную шляпу, передала ее Бернадин и встала. Все присутствующие захлопали, приветствуя новую активистку.

— Саванна приехала к нам из Денвера и работает на тридцать шестом канале телевидения в отделе информации. Твоим талантам найдется у нас применение, как вы считаете?

В зале засмеялись, и все сказали „да".

— Добро пожаловать, сестренка, — сказала Этта Мэй, и Саванна села на место.

Казначейский отчет зачитала Джуди Лонг-Картер. Похоже, его мало кто понял, пока слово не взяла Этта Мэй.

— Вы слышали эти цифры?

Все кивнули головой.

— Разрешите вот что сказать. С одной стороны, обед на церемонии по случаю награждения, безусловно, удался, но, с другой стороны, он нас серьезно расстроил. Большинству из вас известно, что в этом году народу пришло гораздо меньше, чем в прошлом. Я считаю, что все дело в председателе. Не все со мной согласны, но это сейчас не главное.