В ожидании сердца (Пьесы)

ПУМПЯНСКИЙ. Нет, ничего. Просто, как говорил великий Сент-Экзюпери, мы в ответе за тех, кого приручили.

МАРЛЕН. Учту. Чему все-таки обязан?

ПУМПЯНСКИЙ. Видите ли, мы… наш фонд – давние клиенты вашего банка.

МАРЛЕН. У банка «Бескорыстье-Лимитед» много клиентов. Мы на рынке 20 лет. Как вы сказали – ФЗХ?

ПУМПЯНСКИЙ. Ну, теперь клиентов у вас не так уж и много.

МАРЛЕН. Это временные трудности.

ПУМПЯНСКИЙ. Хочется верить. Мы держим у вас большой вклад. Странно, что вы забыли…

МАРЛЕН (спохватившись). Конечно, помню! А в чем дело?

ПУМПЯНСКИЙ. Хотелось бы вынуть наши деньги.

МАРЛЕН. Зачем? Мы платим вам хорошие проценты! Деньги должны работать. Можно обсудить повышение ставок. Это выгодно!

ПУМПЯНСКИЙ. В свете полученной информации лучше поскорей закончить наши взаимовыгодные отношения.

МАРЛЕН. Вы об отзыве лицензии? Не верьте! Слухи и наветы конкурентов.

ПУМПЯНСКИЙ. Слухи – это правда в кредит. Вот, я захватил наш договор… Пункт 7.5.Б. Читаем: «Банк «Бескорыстье-Лимитед» обязуется по первому требованию возвратить вклад с начисленными процентами…»

МАРЛЕН. Это невозможно! Если кто-то узнает, начнется повальный съем средств. Вы меня разорите.

ПУМПЯНСКИЙ. А вы встаньте на мое место! На нашем попечении более ста уникальных мастеров своего дела, к сожалению, злоупотребивших своим даром. Мы обязаны протянуть им руку помощи в трудную минуту…

МАРЛЕН. А почему наш банк должен расплачиваться за злоупотребления ваших мастеров своего дела?

ПУМПЯНСКИЙ. Нет, расплачиваться будет фонд, а вы просто вернете наши деньги. Не забывайте, речь идет о семьях, оставшихся без кормильцев, женах и малых детях, лишенных самого необходимого!

МАРЛЕН. Не надо о детях! У меня самого трое, и четвертый… так сказать… в депозитарии. Разрешите договорчик!

ПУМПЯНСКИЙ. Извольте.

МАРЛЕН (читает). «…по первому требованию в течение десяти дней…» Ну вот. Что же вы мне, уважаемый Жан Жакович, голову-то морочите! Через десять дней получите свои деньги. С процентами.

ПУМПЯНСКИЙ. Но через десять дней ваш банк может лопнуть, исчезнуть.

МАРЛЕН. Увы, от форс-мажора никто не застрахован. Вспомните судьбу того же Сент-Экзюпери. Улетел на самолете и пропал.

ПУМПЯНСКИЙ. Я тоже хочу вам напомнить кое о чем. Почетный президент нашего фонда – Анзор Тенгизович Гурамишвили.

МАРЛЕН (заикаясь). Гурам? Но ведь он же…

ПУМПЯНСКИЙ. Батоно Анзор сейчас в командировке в Мексике, куда отбыл после нашумевшей выставки своих графических работ, но даже издалека он интересуется судьбой нашего фонда. Что ему передать?

МАРЛЕН. Передайте уважаемому Анзору Тенгизовичу привет, пожелание новых творческих успехов и скорейшего возвращения.

ПУМПЯНСКИЙ. И это все?

МАРЛЕН. На сегодня все.

ПУМПЯНСКИЙ. Как знаете. Передам. И мы вас еще побеспокоим.

МАРЛЕН. Конечно! Это наша работа – беспокоиться о ваших деньгах.

ПУМПЯНСКИЙ. А наша работа – беспокоить вас.

Идет к выходу, останавливается у картины, разглядывает.

ПУМПЯНСКИЙ. Малевич?

МАРЛЕН. Вы думаете?

ПУМПЯНСКИЙ. И думать нечего – Малевич. Какая языческая витальность! Какой прорыв к первоэлементам мирового хаоса! Какая тектоническая мощь мазка! Купили?

Марлен удивленно осматривает пятно в раме.

МАРЛЕН. Наследство.

ПУМПЯНСКИЙ. Везунчик! Говорите, скоро будете сразу и отцом, и дедом?

МАРЛЕН. О да! Просто умираю от счастья…

ПУМПЯНСКИЙ. Надеюсь, доживете.

Он уходит. Банкир некоторое время смотрит на «картину», шагает взволнованно по зале, затем звонит по мобильному телефону.

МАРЛЕН (в трубку). Это я. Ко мне сейчас приходили из фонда Гурама… Какой-то Пумпянский… Как это не психуй? …Да уж, ты постарайся! Что там у нас с Баксманом?.. Хорошо. Жду звонка.

Сцена шестая

Возвращается Маша-дочь. Марлен подзывает ее к себе.

МАРЛЕН. Мария, мне надо с тобой серьезно поговорить.

МАША-ДОЧЬ. Слушаю тебя, папочка!

МАРЛЕН. Не называй меня папочкой!

МАША-ДОЧЬ. Почему?

МАРЛЕН. Нет, ты как раз можешь называть меня папочкой. Ну и как он?

МАША-ДОЧЬ. Кто?

МАРЛЕН (показывает на ее живот). Шевелится?

МАША-ДОЧЬ. Нет, тихо сидит.

МАРЛЕН. Странно, у Машки вот брыкается.

МАША-ДОЧЬ. А мы тихие.

МАРЛЕН. В отца, наверное?

МАША-ДОЧЬ. Это вряд ли.

МАРЛЕН. Может, мне пора с ним познакомиться?

МАША-ДОЧЬ. Рожу – познакомишься.

МАРЛЕН. Я имел в виду отца ребенка.

МАША-ДОЧЬ. Зачем? Да я вроде и не запомнила, кто именно…

МАРЛЕН. Как это «не запомнила»?

МАША-ДОЧЬ. А разве это так важно, кто отец?

МАРЛЕН. Конечно, важно! И в кого ты такая?

Сверху доносится горловое тирольское пение.

МАША-ДОЧЬ. В тебя я такая, папочка. Пошутила. Не бойся, есть отец.

МАРЛЕН. А жениться-то он собирается?

МАША-ДОЧЬ. Зачем? Ты вот на всех женился. И что? (Снова слышно тирольское пение.) Теодор проснулся…

МАРЛЕН. Ну, не на всех, не на всех… С матерью-то видишься?