В ожидании сердца (Пьесы)

ВИКА. Огонь! А разве так не бывает?

АЛАПАЕВ. Ну, вообще-то, если Ельцина с Горбачевым вспомнить, выясняется, что бывает…

ВИКА. Тогда чего смешного?

АЛАПАЕВ. Ничего! Задавай лучше вопросы по теме.

ВИКА (смотрит в планшет). Олег Борисович, «Цветметсплав» ведет обширную благотворительную деятельность…

АЛАПАЕВ. Эх, жаль, ты опоздала. От меня недавно вышла мать-игуменья Крестовоздвиженского… Нет, Христорождественского монастыря, которому мы помогаем восстанавливать сестринский корпус…

ВИКА. Мы ее встретили, она вся светилась от счастья.

АЛАПАЕВ. Да, Вика, есть еще на земле люди, которых миллион долларов может сделать счастливыми. Но их становится все меньше.

ВИКА. Почему?

АЛАПАЕВ. Американский печатный станок не справляется. Вся надежда на юань. Продолжай! Начала ты сегодня хорошо.

ВИКА. Олег Борисович, мы знаем, что в отличие от других вы поддерживаете не зарубежные команды и клубы, а отечественные, например, «Тамбовских волков». Почему?

АЛАПАЕВ. Родился я там. Видишь, девочка, я не самый худший из тех, которые страну ограбили. А что ты мне в прошлый раз, человеку с больным сердцем, устроила? Про драгоценное время правильно сказала. Не дай бог никому дожить, когда и минуты уже на вес золота!

ВИКА. Простите, я не знала…

АЛАПАЕВ. Чего ты не знала?

ВИКА. Что вы купите нашу газету.

АЛАПАЕВ. Я и сам не знал… Когда сердце не подошло, страшно расстроился. Думал, чем бы себя порадовать. Напиться или молодую любовницу завести – не по силам. А чего у меня еще нет? Газеты у меня нет. Вот и купил. Спроси, за сколько?

ВИКА. Нет-нет, главный запретил.

АЛАПАЕВ. Он ничего не понимает. Я его уволю. Зачем вашим читателям нужна моя благотворительность? Другое дело, сюжетец про то, как человек, у которого денег куры не клюют, сердца нового никак не может дождаться! Трагикомедия. Понимаешь, что я в любой момент могу умереть?

ВИКА. Как?

АЛАПАЕВ. А вот так…

Хрипит, хватается за горло и падает на пол. Вика начинает делать ему искусственное дыхание, потом – рот в рот, переходящее в поцелуй.

ВИКА. Огонь! Э-э, да вы совсем живой…

АЛАПАЕВ. Грамотно спасала.

ВИКА. Я раньше в газете МЧС работала.

АЛАПАЕВ. Да и целуешься неплохо. Хочешь стать главным редактором?

ВИКА. Хочу! А вам разве можно? (Начинает раздеваться.)

АЛАПАЕВ. Погоди! У меня на тебя другие виды. Два условия.

ВИКА. Какие?

АЛАПАЕВ. Первое. Вытатуируешь на груди мою физиономию, если помру?

ВИКА. Зачем?

АЛАПАЕВ. Будешь моим живым памятником. У других на могиле изваяние или плита с портретом. А у меня – эксклюзив: красивая молодая женщина носит мою рожу на своей роскошной груди. Согласна?

ВИКА. Согласна… Но вы, Олег Борисович, еще всех нас переживете!

АЛАПАЕВ. Молодчиха! Вот оно, ключевое слово: переживу! Пойми, девочка, мы живем перед самым рассветом. В поход ходила?

ВИКА. Нет.

АЛАПАЕВ. В стогу ночевала?

ВИКА. Нет.

АЛАПАЕВ. Рассвет видела?

ВИКА. С балкона.

АЛАПАЕВ. Ну что за поколение! Попробую объяснить… Знобкая полутьма, но на горизонте уже видна светлая полоска, как из-под трусиков загорелой спортсменки…

ВИКА. Огонь! Вы поэт!

АЛАПАЕВ. Был. Мы живем перед рассветом. Вот-вот взойдет вечное солнце бессмертия. Следи за мыслью, дитя мегаполиса! Сегодня пересаживают почки, печень, даже сердца… Да, они отторгаются, и надо жрать таблетки горстями. Да, нового сердца хватает пока на десять-пятнадцать лет. Но за это время научатся из клетки человека выращивать запасные органы. Не надо ждать, пока упадет дерево на голову студенту. Это будут твои собственные консервированные запчасти. Храни дома, в холодильнике, рядом с пивом. И они уже отторгаться не будут. Затем научатся отключать механизмы старения. И вот человек вечен! Тебе сейчас сколько?

ВИКА. Двадцать шесть.

АЛАПАЕВ. Стоп! (Берет из вазы яблоко.) Съешь молодильное яблочко! (Наливает в стакан воду.) Запей живой водой – и тебе навсегда двадцать шесть.

ВИКА. Огонь! Как в сказке?

АЛАПАЕВ. Мы сказку делаем былью. Каждый человек сможет стать бессмертным, если будет хорошо работать и не нарушать законы. Никаких бунтов, революций, болотных площадей. В очереди за вечностью ведут себя тихо и вежливо. Высшей мерой будет – нет, не смертная казнь, а лишение бессмертия!

ВИКА. А если кто-то не захочет бессмертия?

АЛАПАЕВ. Сомневаюсь. Но, пожалуйста, вольному воля. Смерть станет дорогостоящей вип-услугой.

ВИКА. Но человек может заболеть, разбиться на машине, на самолете… Значит, все-таки – это не бессмертие?

АЛАПАЕВ. Пустяки. Личность человека будут записывать на флешке и носить в титановом медальоне на груди, как солдат смертный жетон. Гибнешь в катастрофе – из твоего биоматериала выращивается клон, а в мозг с флешки переписывают память. Память – вот что самое главное!

ВИКА. Я, кажется, фильм такой видела…