В ожидании сердца (Пьесы)

БОЛИК (вспоминая инструкцию). Так. Ага! Сначала предупредительный в воздух… (Поднимает пистолет.)

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Ни в коем случае: там у нас итальянская газета офис снимает. Будет международный скандал!

БОЛИК. Тогда – по ногам…

МАРИНА. Внизу у нас опорный пункт охраны порядка. Там участковый дежурит.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Благодарю, мадам, вы единственный здравый человек в этом доме.

БОЛИК. Тогда остается – на поражение.

ФЕДОР ТИМОФЕЕВИЧ. Стреляй, фашист!

ЕЛЕНА. Дедушка! Юрий Юрьевич! Не надо на поражение! Оставайтесь. Делайте что хотите…

Профессор опускает пику. Подходит Болик, отбирает у него колющее оружие и передает шефу.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ (осматривая пику). Что хотим? Кофе хотим.

МАРИНА. Двадцать долларов.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Недешево. Вы деловая женщина. Но я бывал в местах, где чашечка стоит пятьдесят… Болик, кофе будешь?

БОЛИК. На работе не пью. Могут подмешать. Я за ваше тело отвечаю.

Марина уходит на кухню.

ФЕДОР ТИМОФЕЕВИЧ. А за вашу душу кто отвечает?

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ (разглядывая пику). Дедушка, душа по нашим временам – это роскошь, как часы «Ролекс» с бриллиантами. Мало кому по карману. Копье африканское? Сколько стоит?

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Нет, это пика. Казачья. Мой отец Николай Ферапонтович служил в Гражданскую войну в красном полку имени Степана Разина. (С гордостью указывает на портрет.) Это его пика!

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Интересно! Был казаком, а стал парфюмером?

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Да. Его партия направила.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Какое совпадение! Я был простым фарцовщиком, а партия направила меня в бизнес… Мне надо позвонить!

Болик услужливо протягивает мобильный телефон.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. У тебя по конспирации что было? Двойка?

БОЛИК. Тройка.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Оно и видно. Нас же сразу засекут. На мобилах все и попадаются. Помнишь, как Бурлакова замочили?

БОЛИК. В сортире?

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Нет, в сортире замочили Гандурадзе. А Бурлакова – в парикмахерской. Позвонил с мобильного жене, посоветоваться, какие височки делать – косые или прямые… Посоветовался. Всю парикмахерскую из гранатомета разворотили. Где у вас телефон?

МАРИНА (выглядывая с кухни). Звонок вам обойдется в десять долларов.

ЕЛЕНА. Мама шутит…

Елена подает ему телефон на длинном шнуре. Он набирает номер.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ (в трубку). Поленька? Это я… Как дела? Как там курганские, роют? Передай им: не найдут Калманова – всем конец… Что значит – как сквозь землю провалился? За что я деньги плачу? Пусть ищут!.. Нет, я не дома. Спрятался и очень надежно. Никто не догадается. От тебя у меня секретов нет, но лучше тебе не знать, если пытать будут. Калманов нанял черных. Страшные люди! Целую тебя сама знаешь куда. (Кладет трубку, с интересом осматривая Елену в прозрачных шортиках.)

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Калманов, Калманов… Знакомая фамилия. Ага, вспомнила! Это композитор. Он за мной в Коктебеле в 58-м году волочился, а Федор Тимофеевич страшно ревновал и написал эпиграмму. Очень смешную. Я даже начало помню: «Стареющий кобель приехал в Коктебель…». Чуть до дуэли не дошло! Помнишь, Федя?

ФЕДОР ТИМОФЕЕВИЧ. Фамилия того композитора – Калмановский.

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Да, Колмановский…

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ (Елене). Вам очень идут эти шортики. Обтягивают. А почему вы всегда на работу ходили, как…

ЕЛЕНА. Как?

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Черт-те как! Вот ведь: у некоторых ничего нет, одна забывчивость природы, а так выставится – мимо не пройдешь. У другой же все на месте, а одевается, как в мешок из-под картошки влезает. Я, пожалуй, возьму вас снова к себе. Место еще не занято. Сейчас хорошего бухгалтера труднее найти, чем хорошую жену…

ЕЛЕНА. Поздно. Я уже устроилась.

Людмила Николаевна только вздыхает и качает головой. Раздается звонок в дверь.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Кто это?

ЕЛЕНА. Наверное, Костя с работы вернулся.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Какой еще Костя?

ЕЛЕНА. Мой отец.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Костя… Все-то у вас не по-людски!

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Он ключи забыл.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Тихо! Болик, сначала в глазок посмотри!

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. У нас на лестничной площадке темно. Лампы перегорели.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Вверните новые!

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Этим государство должно заниматься.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. А за веревочку в сортире государство не должно дергать?

БОЛИК (Лидии Николаевне). Открывайте! Одно лишнее слово, и…

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Не надо меня пугать!

Сцена третья

Открывает. Входит Костя. Он в телогрейке, в сапогах, с корзиной, полной грибов.

КОСТЯ. Мам, представляешь, ключи забыл!

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Ты что-то рано!

КОСТЯ. Необыкновенный выброс плодовых тел. Еле дотащил. Сработал мой фунговит! Подействовал!