«…В памяти эта эпоха запечатлелась навсегда»: Письма Ю.К. Терапиано В.Ф. Маркову (1953-1972)

В сюрреализме (недавно был на сонной выставке: — в старом такси «дремлет» кукла, на голове — чучело маленького крокодила, платье на ней — 1900-х годов, всюду — зеленый плющ, и сбоку, через трубку, выведенную вдоль всего автомобиля, льется вода, — в обыкновенный слив) — есть правда, поскольку подсознание и его жизнь во сне отвечают действительности (да, есть еще и сверхсознание, до которого сюрреализм не дошел и не дойдет). Но только так, как они оперируют, сочетая с подлинно-иррациональным и свое, очень ясное, очень нарочитое «сознательное» («epater»), мне кажется, трудно, если не невозможно бороться с фальшью. Я знаю сумасшедшего художника, бывшего ученого— этнографа к тому же. Он сидит в сумасшедшем доме и все время рисует акварелью на листах блокнота. Очень доволен своей судьбой и никуда не хочет уйти из сум<асшедшего> дома. У него изумительные тона красок, переходы полутонов и сочетаний. Перед Вами как бы «астральный мир» («цветные миры» Блока), по-своему очень красивые. Но удовлетвориться только ими в мире, где есть линии и формы, нельзя! Поэтому невероятно наскучило мне и (все продолжающееся, 50 лет!) разложение форм, которым заняты Picasso и К°. Посылаю Вам несколько образцов — скажите, хотели бы Вы иметь у себя в кабинете на стенах все это? Написал я новую статью о сюрреализме (для «Н<ового> р<усского> с<лова>»), там о 4 рисунках заболевшего шизофренией художника. Самое показательное то, что он приходит и к «абстрактному» рисунку, по мере развития своей болезни, но видит в нем сюжет, которого мы не видим, — совсем, как «абстрактный» (здоровый) художник на выставке, о котором я пишу. Никто не спорит, что элементы сюрреализма есть у многих великих писателей (Гофмана, Гоголя, По) — поскольку у всех нас есть под— сознанье и сверхсознанье. Я обвиняю сюрреалистов и беспредметников не за то, что они хотят сделать, а за то, что они делают, т. е. за неумение видеть в «астральном плане» ничего другого, кроме уродства. Уродливое — такая же законная тема искусства, разложение формы — тоже, но все-таки в мире и в человеке есть не это одно, и можно было бы, мне кажется, сделать, как Гофман, как Гоголь, из уродства и разложения — только часть «Носа» и т. д.

У нас владельцы бывших картинных галерей, фактически создающие художникам имя и «цену» (у них все к услугам — члены жюри, критики, теоретики искусства, газеты и журналы), сейчас не признают иной живописи, кроме новой, и даже для убранства домов все в том же духе. Иностранцы, особенно американцы, рабски следуют моде, но французы, голландцы и итальянцы уже начинают возмущаться — б. м., не далеко время, когда это «новое искусство» будет свергнуто с искусственно созданного ему пьедестала. Три силы: болезнь (меньшинство), наглая жадность (торговцы и художники-спекулянты) и снобизм мещан — вот три кита, на которых базируются золотые дела торговцев картинами. И тут хотелось бы не только «говорить», но и походить с Вами по Fbg St. Honore, на котором расположены главные галереи, побывать на выставках и посмотреть бесчисленные репродукции этих «мировых шедевров».

Кленовский опять вышел из берегов и отвечает — в самом грубом тоне. — Не люблю хамства и не хочу полемизировать по поводу личных выпадов. У меня есть его 1-я книга «След жизни» — с любезной надписью. Я написал о нем сухо; 2-й и 3-й книги от него уже не получил. Спрашивается, что бы он говорил обо мне как о критике, если бы я (пошлейший автор: «Полная сил, ароматная, нежная, яблоня в нашем саду расцвела»[176]… С. Яблоновский) превознес бы его до небес: «Большой поэт»? — Ах, люди, люди… Впрочем, и не такие еще виды пришлось мне видеть за долгую литературную жизнь в эмиграции, с 1926 г.

Желаю Вам полного успеха в 1957 году, — и да сохранит Вас Бог от всяких могущих быть внешних испытаний!

Ирина Николаевна шлет Вам приветствие с праздником Рождества Христова и Новым годом.

Ваш Ю. Терапиано

31

27. III.57

Дорогой Владимир Федорович,

Рад был узнать, что главные экзамены на докторскую степень уже пройдены Вами и остается только диссертация.

От всей души желаю Вам скорейшего окончания последнего «мытарства»!

Прошло много времени — и сейчас как-то уже совсем далеки от меня и рассуждения «о поэзии Заболоцкого», и «о сюрреализме». В «Дне поэзии» (большой сборник — 147 поэтов, 37 статей, 11 — о покойных, вместе с их стихами, в том числе и о Марине Цветаевой), кстати сказать, стихи Заболоцкого не очень блестящие.

Я писал о «Д<не> поэзии» в «Р<усской> мысли», хотя в газетной статье можно не много сказать о таком огромном сборнике. Там, между прочим, есть прекрасное стихотворение Пастернака:

Свеча горела на столе,
Свеча горела…