Читаем В памяти нашей гремит война. Книга 2. Часть третья. Служим Родине полностью

Местные мальчишки уже открыли рыбалку на мойву. Мойва – мелкая рыбёшка в Охотском море и продукт питания крупных морских обитателей таких, как кит, нерпа и прилётная птица. Весной, когда прибрежная вода нагревается, стада мойвы приплывают к берегу, а за ней и всякого рода хищники. Мне неизвестно, какую ценность представляет эта рыбка для человека и есть ли добыча её в промышленных объёмах. Но, сидя на камне, забросить нитку в воду с привязанной на ней пуговицей от солдатской гимнастёрки даже очень забавно и любопытно. Забава в том, что в прозрачной воде хорошо видна проворная рыбёшка и её стремительная охота на пуговицу. Как только пуговица оказывается в воде, к ней наперегонки бросаются десятки мойв в надежде первой схватить добычу. Хватают пуговицу не раздумывая, не то, что хитрый карась. Рыбаку, что на другом конце нитки, ему такая рыбалка дюже интересна. Он начинает дёргать за нитку, перемещая пуговицу в разные стороны. Стая рыбёшек, ошалев без устали, гоняется за пуговицей. Первым сдаётся чудак-рыбак от усталости. Мойва хватает пуговицу. До ушей довольный рыбак вытаскивает добычу.

Аккуратно освобождает пленницу и как тот дед в «Сказке о рыбаке и рыбке» отпускает на волю, не прося ничего себе взамен.

* * *

У чукчей наступила ответственная пора. Пора охоты на морских животных: кит, морж. Для тех, кто никогда не видел этих морских гигантов, представленный случай их увидеть, упустить нельзя. Охота ведётся в море в нескольких километрах от берега и посёлка. На добычу охотники отправляются на быстроходных байдарках.

Байдарка – лёгкая лодка. Деревянный каркас обтекаемой формы скреплён лентами из кожи моржа и ей же обтянут. Кожа изготовлена по особой технологии, известной только чукчам. На лодку в настоящее время крепится подвесной мотор. Лодка быстроходная и маневренная, что очень важно для охоты.

Охота ведётся тем же способом, что и много, много лет назад с помощью ручного гарпуна и винтовки. Способ дикий и жестокий описывать не буду. Туши убитых животных буксируют к берегу. Потом трактором с помощью троса вытаскивают на сушу для разделки. Мясо животных хранят в ямах. На Чукотке мухи не живут, а потому рыбу и мясо спокойно вялят на ветру, не опасаясь, что заведутся бяки.

Мясом кормят собак, а в трудные времена питаются и сами. Большую ценность представляют бивни самцов моржа и не только бивни. Из них чукчи делают различные резные поделки. Нам тоже дали бивни для поделок, а кое-кто прихватил и другие части самцов для показа.

* * *

Арктическая весна в разгаре. Солнышко высоко и подогрело скорлупу вечной мерзлоты. Снег лежит только в распадках гор. От их вершин в сизой дымке веет холодом, но он бессилен. Тундра проснулась, вмиг ожила и вспыхнула разноцветьем, расстелив цветной ковёр. Тысячи тысяч ярких цветочков на зелёной ткани изо мха превратили совсем недавно снежную пустыню в единое мягкое покрывало, на которое так хочется упасть.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Письма к Максу Броду
Письма к Максу Броду

Классическая немецкая литература началась не так давно — с тех пор, как Мартину Лютеру в шестнадцатом веке удалось (своим переводом Библии, прежде всего) заложить основы национального литературного стиля. С тех пор каждое из последующих столетий обретало своих классиков. Семнадцатый век — Гриммельсгаузена и Грифиуса, восемнадцатый — Гёте и Шиллера, девятнадцатый — романтиков и Гейне, двадцатый — Томаса Манна, Музиля, Рильке и Кафку. Франц Кафка занимает в этом списке особое место. По количеству изданий, исследований, рецензий, откликов, упоминаний он намного опережает всех своих современников. По всем этим показателям (как и по стоимости рукописей на международных аукционах) он уже приближается к Гёте, на которого всю жизнь взирал как на Бога. Однако ничего этого могло не быть в посмертной судьбе Кафки, если бы его близкий друг Макс Брод не осмелился нарушить завещание писателя и сжег все его рукописи. Только благодаря Максу Броду мы и знаем произведения Кафки в том объеме, которым располагаем. Настоящий сборник — это литературный памятник дружбы двух писателей, одному из которых, Максу Броду, судьба уготовила роль душеприказчика своего великого друга.

Франц Кафка

Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература / Документальное