В панике. Что делают люди, когда им страшно?

Основа семьи есть брак. Но разве существует в настоящее время другое социальное учреждение, которому бы угрожало столько опасностей? Если взглянуть на явления, происходящие в низших классах, то придется констатировать, что брак почти исчез в этой среде, по крайней мере в городах. Соответственно этому разрешается и вопрос о детях: социологи относят к числу обязанностей государства заботу о воспитании подрастающего поколения, т. е. возвращаются к древним законам Греции. Но и без этого вывода нетрудно заметить, что число незаконнорожденных детей постоянно возрастает. Впрочем, и это явление не может еще служить мерилом зла, так как большинство нелегальных сожитий не дает потомства. В буржуазном (среднем) классе свободных союзов не существует. Здесь брак еще сохраняет свою силу. Но в какой форме он практикуется? Взаимное влечение двух любящих и уважающих друг друга существ, желающих физически и нравственно слиться воедино, превратилось в такое редкое и исключительное явление, что многие даже отказываются ему верить. Приданое, надежды на наследство или карьеру – вот сок того лимона, кожа которого называется современным браком. Муж занимается лошадьми, а жена нарядами. Такие браки не длятся и двух лет, после чего наступает одна из двух развязок: или адюльтер, или развод.

Развод носит скандальный характер и неблаговиден, между тем как адюльтер есть не что иное, как возврат к свободному сожитию низших городских классов. Его, как правило, хранят в тайне, и он остается или неизвестным, или безмолвно терпимым. Встречаясь очень часто, адюльтер превратился в модный вопрос. Отыщите французский роман или театральную пьесу, в которой речь не шла бы об адюльтере. Увы, поиски ваши окажутся бесплодными: авторы позаботились снабдить этой пикантной приправой все свои произведения.

В дворянской среде дела обстоят не лучше. Возможно, брачные союзы в этом кругу реже стремятся соединить два состояния, но здесь примешивается вопрос об имени и происхождении, которые тоже затемняют цель брака. И как часто появляется необходимость позолотить герб, померкший благодаря тунеядству его носителя! При этом известно, какое презрение питает «аристократ» к своим новым союзникам. И немудрено. Он инстинктивно чувствует, что путем таких необходимых для него, но, во всяком случае, позорно коммерческих союзов мало-помалу тонет в праздности, отупляется и вырождается могучее племя, образовавшееся благодаря целым векам подбора и пробуждавшееся из апатии в моменты великих бед, требовавших готовности к самопожертвованию, на которое буржуазный дух, вышедший из лавки, никогда не будет способен.

Вот этиологические элементы, из которых могла бы возникнуть социальная болезнь будущего. По нашему мнению, они лишь косвенно будут способствовать ее образованию. Прямые же и более серьезные патологические признаки следует искать в другом месте. Социальные неравенства, часто несправедливые, с каждым днем все более и более побуждают людей искать средства для уничтожения нищеты одних и непомерной роскоши других. Забыв, что равенство, которое не встречается ни в области физической, ни в области нравственной, еще менее может быть присуще общественному положению граждан, эти теоретики тщетно ищут средства для осуществления его в экономических условиях.

Так как вновь возникающие перед ними затруднения обостряются, то некоторые из этих теоретиков сочли более удобным упразднить идею реформ и заменить ее идеей всеобщего и внезапного разрушения современного социального строя, с тем, чтобы создать нечто иное на почве, очищенной от его развалин.

Подобные результаты могут быть достигнуты лишь при помощи огня и меча. Поэтому я сильно опасаюсь, что наиболее характерной умственной эпидемией XX века может стать бред фанатического насилия, крови и разрушения. 

Зигмунд Фрейд Психология масс и анализ человеческого «Я» [11]

В толпе всякое чувство, всякое действие заразительно, и притом в такой степени, что индивид очень легко приносит в жертву свои личные интересы интересу коллективному.

З. Фрейд

Введение