В пасти дракона

– Европейцы называют нас варварами, а между тем сами совершают убийства своих соотечественников на наших глазах около нашей границы. Разве убийства неизвестны в Европе или Америке? Разве там в междоусобиях мало было пролито крови? Реки, моря, океаны! А они идут к нам с упрёками в варварстве, с учением любви, которой они сами не знают и законов которой не исполняют… Они кричат повсюду о притеснениях и гонениях христиан. Но пусть бы они дали возможность сотне или двум из наших буддийских проповедников явиться к ним и начать проповедовать свою религию в её полноте, хотя бы против содержания армий под ружьём… что бы они сказали? Разве не стали бы повсюду гнать этих проповедников? И такой проповеди в Европе терпеть не стали бы, в ней увидели бы подрывание устоев, разрушение общественного строя, опасное для государства, а европейские миссионеры каждый день в году учат наш народ нарушать законы его собственной страны, не повиноваться им… Что же это такое? Разве может быть допущено подобное вторжение где-либо? Да, были случаи, что у нас убивали христиан, но ведь и китайцев убивали и убивают в Америке, и в голландской Индии, и в английских колониях, и повсюду… А ведь Китай никуда не посылает миссионеров, никому не навязывает своих религиозных убеждений. Мы не спесивы и не горды, но мы понимаем всю неделикатность предписывать кому бы то ни было образец, по которому он должен молиться Богу; мы не спрашиваем никогда, как нам молиться, но и никого не заставляем молиться по-своему. А европейцы всё это стремятся проделывать, и это лишь отвращает народ наш от них. Ведь одним из самых сильных и пагубных приёмов является упрашивание, принуждение силой признавать достоверность предлагаемой формы Божества. Мы никогда этого не делаем, а нас зовут варварами. Разве мы стремимся отнять у кого бы то ни было его достояние? Нет, грабежом мы не занимаемся! А Европа? Одно сильное государство за другим приступает с ножом к нашему горлу, желая ограбить нас. Понятно, когда мы чувствуем европейский нож у своего горла, то на всё, чего только хочет Европа, мы соглашаемся. Но когда опасность миновала, мы забываем всё происшедшее. Вот этому приёму мы научились уже от европейцев. Франция по договору отдала Германии Эльзас и Лотарингию, и если бы она чувствовала себя достаточно сильной, чтобы позабыть этот договор, не забыла ли бы она его? Сейчас же и забыла бы – это несомненно! То же самое и с теми провинциями, которые отобрала у нас Европа. Одно только обстоятельство спасает нас от слишком больших урезок и жертв – это зависть, с которой европейские государства следят одно за другим. Европейцы больше ненавидят друг друга, чем мы их, и в то же время порицают нашу враждебность к ним за то, что они же ограбили нас… О, у них давно решено, что делать с Китаем! Юг и центр Китая – Англии, остальное Франции и Германии. Это у них уже всё спроектировано. Они не оставляют нам ничего. Всё для них, ничего для Китая. Неужели же мы допустим нашу Родину до этого? Нанести поражение Китаю нетрудно, но завоевать и подчинить его – это трудная работа. Европейцы и американцы набросятся на нас как на лакомое для них блюдо. Только как им удастся переварить его? Сомневаюсь, чтобы это удалось! Их завистью, их жадностью к грабежу и пожиранию одного государства другим воспользуемся мы в игре против них. Пусть у них всего больше, чем у нас, но они и представить себе не могут той неограниченной энергии, которой обладает Китай и его народ и которой каждый из китайцев проникнут до мозга костей[25]. Но нам невозможно ждать, пока они примутся делить наше достояние. Мы должны предупредить это сами, а для этого есть единственный способ – изгнать иностранцев из пределов нашей страны и никогда больше не допускать их к нам. Мы достаточно сильны для этого теперь. Я сказал всё…

После того, как Туан смолк, несколько минут длилось молчание.

– Я признаю также необходимость изгнать иностранцев, – заговорил Кан-Ий, – и чем скорее это свершится, тем лучше. В особенности я настаиваю на изгнании их проповедников. Они более всего приносят зла нашему народу, развращая его своими поучениями не повиноваться законам и надеяться на защиту извне. Что будет с народной массой, если она увидит, что правители её бессильны поддержать уважение и к себе, и к богам? Наша страна погибнет, если европейцы будут оставаться среди нас.

– Изгнать их очень трудно! – заметил Юн-Лу. – Но я думаю, что народ поднимется сам на них.

– Все, составляющие «И-хо-туан», «Хин-лу-дзе», «Леу-минг», только ждут приказания. Что же касается войск наших, то сами европейцы позаботились о том, чтобы подготовить их к предстоящим битвам. Европейские офицеры обучили наши войска военному искусству, европейские заводы снабдили нас артиллерией и снарядами. Мы готовились недаром. Теперь пришло время.