В пасти Дракона

Вопреки всякому ожиданию, кавалеристы-маньчжуры атаковали русских с большой храбростью. Они так и лезли вперёд, а огонь китайских стрелков подкреплял решительность этой атаки. Подполковник Виннинг отдал приказ отступать, а китайцы расхрабрились ещё более. Это был чуть не первый случай, чтобы русские отступали перед ними. Китайцы не поняли даже того, что было это вовсе не отступление. Виннинг просто-напросто отводил свой отряд к наиболее удобной позиции. Как ни рвались вперёд китайцы, огонь стойкого противника сдерживал все их порывы, пока русский отряд не вышел в долину, где можно было бы перейти, в свою очередь, в атаку. В одно мгновение люди окопались и встретили китайскую конницу таким огнём, что недавние храбрецы струхнули и затоптались на месте. В это время на них кинулись казаки и охранная стража. Куда девалось китайское геройство!.. Бедняги кинулись врассыпную, за кавалеристами побежала и пехота, и в то самое время, когда Виннинг со своими удальцами напал на защитников Эхо с фронта, на них же ударили обошедшие их и успевшие прибыть вовремя от главного отряда подкрепления. Бой разгорелся сразу в нескольких местах. В подкрепление прибыли драгуны, рота пехотинцев, сотня охранной стражи и два орудия. Сейчас же начали бить по противнику залпами с тыла. Затем пехота с ружьями наперевес кинулась вперёд, а охранники уже неслись по долине, атакуя с фронта.

Китайцы не выдержали и кинулись наутёк. Их прекрасная артиллерия, последнее слово великого мастера смертоносных орудий Крупна, не принесла никакой пользы. Выстрелы были беспорядочные, не причинявшие атакующим вреда. В конце концов орудия Крупна достались победителям... Бой был кончен, китайские войска — сбиты со всех пунктов. Потери китайцев были велики, у русских — сравнительно небольшие: четверо тяжело и двое легко раненных, да ещё один казак охранной стражи Горбунов.

Из «строя выбыла» лошадь подполковника Виннинга, всё время находившегося впереди своих храбрецов.

Когда бой был кончен, к начальнику отряда явился вахмистр 17-й сотни охранной стражи Перепелкин, тот самый, который под Таймагоу зарубил начальника китайского отряда, окружавшего русских.

Бравый вахмистр, видимо, поставил своей главной целью «дошкуривать» китайских «отцов-командиров».

Во время боя при Эхо он пробился к главному китайскому начальнику и ухитрился выбить его из седла.

— Имею честь представить вашему высокородию! вытянувшись в струнку, протягивал он подполковнику Виннингу объёмистый, туго набитый портфель.

— Это что? — удивился Виннинг.

— Секреты-с ихние! — рапортовал вахмистр. — Как это, значит, наскочил я на их китайское превосходительство, а они изволили сие в сумку у седла спрятать... ну я и взял сие для передачи начальству... Имею честь представить!

Виннинг торопливо пересмотрел бумаги.

— Спасибо, молодец! — похвалил он.

— Рад стараться, ваше высокородие! — улыбался вахмистр.

Бумаги, которые он отнял у начальника китайского отряда, оказались первостепенной важности. В них сообщалось о сборе всех местных войск у крепости Эхо и о предстоявших действиях против русских. Это был стратегический план кампании, и благодаря тому, что он попал в руки к русским, все замыслы китайских стратегов были нарушены...

Подполковник Виннинг отослал план и все бумаги к генералу Чичагову в Никольск-Уссурийск.

Это было одно из самых блестящих дел. Но не в одном блеске его крылось значение сего дела, так же точно, как и взятие Хун-Чуна.

Описанные решительные бои не только открывали русским путь в Гиринскую и Мукденскую провинции, но ещё облегчили до последней возможности действия харбинского отряда, то есть того, который под начальством генерала Сахарова шёл на выручку харбинцам.

Генерал Гернгросс со своими молодцами доблестно отразил нападение китайских полчищ на этот важнейший из железнодорожных пунктов Великой Магистрали, но, тем не менее, положение его было тяжёлым. Харбин находился как раз посередине между двумя крепостями Ху-Лань-Чен и Ажехе; из глубины страны ему грозили: Баян-Ту, Сян-Синь, Баян-Су, крепости, которых никоим образом оставлять за собой в тылу было нельзя.

Таким образом, несмотря на блестящую победу и отбитый неприятельский штурм, положение Харбина всё-таки было очень незавидным.

Благодаря победам мудадзянского отряда генерал Сахаров, как уже сказано, мог идти на выручку Харбина совершенно свободно, не опасаясь нападения с тройской стороны. Поход свой из Хабаровска он начал, поднявшись по Амуру до станицы Михайло-Семёновской, где впадает в великую реку Маньчжурии Сунгари, и от этой станицы углубился в сторону, поднимаясь вверх по течению реки.

Возможность пользоваться рекой значительно облегчала трудность передвижения войск, которые следовали вверх по течению Сунгари на пароходах и баржах.

На первых же шагах по реке Сунгари дорогу русским орлам преградила сильная крепость, или, вернее, форт, командовавший над обоими берегами. Форт этот назывался Лауши и был занят многочисленным китайским гарнизоном.