В пасти Дракулы

Это был триумф для оперативников! Работая по неочевидным убийствам, в груди у любого опера, источая его сердце, испепеляя нутро, накапливается напряжение от осознания того, что он бессилен раскрыть данное преступление, его терзают чувства неудовлетворенности собой, он обвиняет себя в никчемности, и, когда наступает момент истины, тяжелый груз улетучивается, словно его и не было, наступает необычайная легкость души наподобие катарсиса или эйфории. И так каждый раз, когда появляется новый «глухарь»* (неочевидное преступление). Этим и живут сыщики, черпая энергию и жизненный тонус от раскрытых ими преступлений.

Журавлев облегченно выдохнул и спросил:

— Где труп?

Женщина недоуменно посмотрела на сыщика:

— А вы какой труп нашли?

— Нет, это другой труп! — нетерпеливо махнул рукой Макаров. — Ты нам скажи, где спрятали труп Слепнева?! Кто помогал вывозить тело?!

— Какой еще другой труп? — развела руками Анфиса. — Вася кого-то еще убил?

— Выясняем, кого он еще грохнул! — раздраженно выкрикнул Макаров. — Где труп Слепнева?! Куда вывезли?!

— Его никуда не вывозили, никто никуда… — тихо простонала женщина и осеклась на полуслове, замутненным взглядом уставившись в стену.

Макаров, еле сдерживая себя от избытка эмоций, навис над женщиной и криком задал вопросы:

— То есть?! Куда его дели?! Съели?!

— Он здесь, — выдохнула Анфиса, обессиленно опускаясь на стул — ноги ее не держали.

Последние слова Анфисы огрели сыщиков словно обухом по голове! С трудом веря в происходящее, Журавлев недоверчиво переспросил:

— Где, говоришь, труп?

— Здесь, в доме, — еле выдавила она слова, указывая рукой в сторону прихожей.

Видя, что Анфиса находится на грани обморока, Журавлев потряс ее за плечи.

— Эй, подруга, очнись. Ты не выдумываешь?

— Нет, он здесь, — повторила женщина упавшим голосом, вновь указав в сторону прихожей. — В кладовой.

Журавлев сходил в кладовую и, вернувшись, озадаченно проговорил:

— Там его нет. Ты что, Анфиса, решила нас разыграть?

Женщина протянула руку оперативнику и попросила:

— Ведите меня в кладовую, сама не могу, ноги отказывают.

Зайдя под руку опера в помещение, приспособленное для всевозможного домашнего скарба, женщина указала на стену, занавешенную коричневым пледом.

— Вот здесь.

Макаров содрал со стены плед, под ним открылись доски засыпной стены дома. Оперативник непонимающе оглянулся в сторону Анфисы.

— Где? За досками?

Она молча кивнула головой.

Журавлев отвел Анфису обратно на кухню, усадив за стул, спросил:

— Где инструменты?

— В углу кладовки.

— Сиди пока здесь, — указал он ей. — А мы будем вскрывать стену. Но если ты соврала, то пеняй на себя.

— Не соврала, — тихо промолвила женщина.

Взяв гвоздодер, Макаров поддел одну из досок. Посыпалась деревянная стружка вперемежку с опилками. Отодрав от стены доску длиной примерно два метра, сыщики заметили нечто красное. Приглядевшись, они убедились, что это куртка. Журавлев ткнул пальцем в куртку, ощупывая под ней тело и проговорил:

— Тут минусовая температура, он уже замерз. Если бы Анфиса не подсказала, никогда бы не догадались искать здесь. Вот так, дорогой коллега, — век живи, век учись.

Макаров задумчиво покивал головой и поинтересовался:

— Ну-ка, Константин, скажи мне, как ты догадался, что в доме совершено убийство? Где ты ухватил этот момент?

— Ты так и не понял? — улыбнулся ему Журавлев. — Анфиса же сама ненароком подсказала об этом.

— И как же? — недоуменно спросил сыщик.

— Ты помнишь, что при разговоре со Слепневой я задавал вопрос об одежде пропавшего? Она сказала, что куртку красного цвета купила двадцать третьего января днем, а утром двадцать четвертого, уходя на работу, муж впервые одел ее. Соответственно, Анфиса не могла видеть Слепнева в красной куртке, если только он не заходил к ним утром двадцать четвертого.

— Все гениальное просто! — восхитился оперативник. — Я, оказывается, невнимательно слушал допрос Слепневой. Действительно — век живи, век учись!

Журавлев крепко обнял Макарова, приговаривая:

— Что ж, Сеня, можем поздравить друг друга с раскрытием! Сейчас надо вызвать следственную группу, а пока она едет, допросим Анфису. Не забываем, что за Серегиным еще одно убийство.

Вызвав по рации группу, опера решили приступить к допросу хозяйки дома.

7