В пасти Дракулы

Анфиса отрешенно сидела на стуле, не смея шелохнуться даже кончиками пальцев. Когда милиционеры зашли в кухню, она вздрогнула всем телом и сгорбилась, давимая осознанием того, что придется отвечать за содеянное и горько проклинала себя за решение остаться в этом доме после смерти тети Поли. Ей идти было некуда, она воспитывалась у чужих людей, ушла из приемной семьи, работала санитаркой и проживала в обветшалом больничном общежитии, пока ее не уволили с работы. Устроилась в предприятии, где ее заселили в приличном каменном общежитии, она проработала там несколько лет. К тридцати пяти годам за душой у нее не было ничего: ни семьи, ни детей, ни приличной работы и, когда она случайно узнала, что тяжело больна дальняя родственница тетя Поля, она сама напросилась быть у нее сиделкой. Когда же умерла тетя, она уже прикипела к дому, поэтому никуда не съехала, а с трепетом ждала возвращения из колонии Василия, которого она знала еще в детстве. Подрабатывала уборщицей, на жизнь хватало, она уже обвыклась быть хозяйкой собственного дома, пока не вернулся Василий…

— Вот тут и началось, — рассказывала она свою грустную историю сыщикам. — Он стал пить, и я вместе с ним. По пьяни стал меня избивать и выгонять из дома. Однажды я не выдержала и ушла, кантовалась у своей подруги, но Василий меня нашел и чуть ли не со слезами на глазах попросил вернуться обратно. А куда мне деться без своего угла? Конечно же, вернулась.

— Да, печально, — проговорил Журавлев и поторопил женщину: — Мы уже узнали твою горькую судьбину, а теперь ближе к делу. Анфиса, ты знаешь, что Василий убил свою тетю?

— Да, знала.

— Каким образом?

— Двадцать второго они с Борисом были на разгрузке. Это было где-то в девять вечера, поехали на «Москвиче» Бориса. Ночью, уже двадцать третьего, Василий вернулся один, у него в руках был сверток. Он при мне спрятал этот сверток в стене, объяснив, что там деньги. Ночью он рассказал, что денег хватит на покупку уазика, и еще немного останется на жизнь. Василий уже давно мечтал приобрести машину, но вся загвоздка была в деньгах, а теперь они у него появились, и он хотел поехать прямо на автозавод в Ульяновске. На вопрос, откуда деньги, он отмолчался, предупредив меня, чтобы я никому не рассказывала про них. А утром я узнала, что убили тетю Василия…

— Деньги так и находятся до сих пор в тайнике? — поинтересовался Журавлев.

— Да.

— А почему молчала?! — воскликнул Макаров. — Где именно?!

— Вы же не спрашивали, — пожала плечами Анфиса. — Чуть в стороне и пониже, где лежит Боря. Там одна дощечка убирается…

Макаров стремглав выскочил в коридор и вскоре вернулся с увесистым свертком, раскрыв который, свистнул:

— Фьють, да тут же целая гора денег!

— А теперь расскажи, как убили Бориса, — предложил Журавлев.

— Это было утро двадцать четвертого. Василий ждал его, готовился…

— А в чем это выражалось, что готовился? — спросил ее Макаров.

— Он в прихожей спрятал нож, но так, чтобы можно было быстро выхватить, а меня предупредил, чтобы я не паниковала и не кричала, если между ними произойдет потасовка.

— Значит, он заранее готовился его убить?

— Да, он меня предупредил, чтобы я весь день в кладовку не заходила.

— Потому что там будет лежать Боря?

— Да.

— Значит, он его не сразу спрятал?

— Нет, он поехал на работу, а вечером спрятали.

— Вдвоем?

— Да, вдвоем. Он один не смог его поднять, чтобы запихнуть в стену.

— А как он его убил?

— Ножом в грудь.

— Ты присутствовала при этом?

— Это с его слов, да и на груди Бори была кровь.

— А Боря кричал?

— Я слышала, как он один раз громко крикнул, а потом все стихло…

— Не знаешь, где нож?

— Он должен быть рядом с Борей, Василий бросил его туда.

— Труп в кладовку тащили вдвоем?

— Нет, он один. Я увидела Борю только вечером, когда вернулся с работы Василий.

— Ты целый день была дома?

— Нет, сходила в диспансер, убралась и вернулась в четыре дня. Василий пришел попозже, к часикам семи.

— Как прятали труп и что собирались с ним дальше делать?

— Сначала он в кладовке был один. Вскоре позвал туда меня, и я впервые увидела труп Бори. Конечно, сильно испугалась, но еще сильнее испугалась того, что сожитель может избавиться от меня, как от ненужного свидетеля. Стены были разворошены, на полу — груда опилок. Василий попросил меня взять Борю за ноги, мы вдвоем впихнули его в образовавшуюся нишу в стене. Затем он заколотил обратно доски, а я убрала опилки. Как хотели поступить дальше с трупом? В кладовой холодно, даже вода замерзает на полу, поэтому Василий решил тело Бори пока держать там, а к тому времени купить уазик и самому вывезти его в лес.

— Значит, причина убийства уазик? Василий не хотел с ним делиться с деньгами.

— Может быть, — пожала плечами Анфиса. — А, может быть, он боялся, что Боря сдаст его. Он же не сидевший, неопытный в таких делах.

Журавлев повернулся к Макарову и спросил:

— Сколько стоит уазик?

— В пределах шестиста тысяч. У меня отец друга купил в Ульяновске за пятьсот семьдесят.

— Получается, если поделиться с Борей, то на уазик не хватило бы, — задумчиво произнес Журавлев. — Из-за денег и грохнул…