В пасти Джарлака

— А если его накормить деликатесным лакомством? Может, он и жрет людей, но желуди-то у свиней всегда пользовались большим уважением.

— Чтобы такого насытить, нужна тонна желудей! — буркнул я.

Некоторое время Васян еще развлекался, кидая желудями в глотку кабана, потом ему это надоело.

Прошло еще часа два. Настало время обеда.

На соседнем дереве Жорик достал хлеб и шмат сала, сварганил бутерброд. Только Жорик в ситуации, когда от скорости зависит жизнь, может не бросить мешок с едой и запереть его на дерево.

— Ни фига себе! — возмутился Васян. — Мы с утра ничего не ели, а Пухлый с Дитером там шикуют!

Дубы стояли недалеко друг от друга. Я перебрался по веткам поближе и крикнул:

— Жорик, кинь пару бутеров!

Пухлый с явной неохотой швырнул мне бутерброд. Я не поймал, и еда досталась свинье.

— Давай еще, — крикнул я.

— Ага! Чтобы ты снова не поймал?! Так с едой не поступают! Лезь лучше к нам.

Я осмотрелся. Вверху кроны двух дубов переплетались. Если постараться, то можно перелезть с одного дерева на другое.

Цепляясь за кору и сучья, перебираясь с ветки на ветку, я полез вверх.

Вот и переплетение ветвей, по которым можно перелезть к Жорику. Ну что ж, рискнем.

Плохо, что ветки здесь были тонкие! Они гнулись и опасно раскачивались под ногами. Пришлось балансировать как канатоходцу и впиваться пальцами во все, что поможет не упасть. Пару раз я чуть не сорвался. Внизу свин с интересом наблюдал за моими действиями.

Но все-таки я справился с задачей.

Минут через десять я сидел рядом с Жориком и жевал вкусный сэндвич. Дитер уже успел набить желудок. Он прилег на толстую ветвь, обмотался вокруг нее бородой, дабы не упасть, и спокойно захрапел. Везет же! А мне еще назад карабкаться. Вон Васян с Зяббой уже сигнализируют, мол, лезь обратно, мы тоже кушать хотим.

— Ладно, Жорик, выдавай паек, мне уже возвращаться пора.

Пухлый протянул бутерброд.

— Ты давай, не жадничай, нас там, между прочим, четверо.

Жора, морщась, отсчитал еще три бутерброда.

Я упаковал еду в рюкзак и покрепче закрепил его на спине.

— Осторожнее! — крикнул мне вслед Пухлый.

— Не переживай, я приноровился уже.

Наверное, я немного зазвездился. Вообразил себя мастером лазанья по деревьям. Понадеялся на сухой сук, а он меня подвел — обломился под ногой. Ухватиться было не за что, разве что за ствол. Его я и обнял. И заскользил вниз, обдирая ладони о жесткую кору.

Кабан был тут как тут. Он быстро сместился в предполагаемую точку моего падения и разинул пасть. А я уже не скользил — летел прямо в распахнутую глотку. Я видел красное нёбо, острые клыки, радостно блестящие свинячьи глазки. Время словно застыло.

* * *

Меня спасло чудо. Правда, это было очень болезненно. Я налетел на торчащую горизонтально земле ветвь и чуть не сломал ребра. Мое тело подбросило как на трамплине. Я раскинул руки, пытаясь вцепиться хоть во что-то, но загреб лишь листья.

Зато столкновение с ветвью изменило траекторию падения, и я приземлился не в пасть, а прямехонько кабану на спину. Мягкая шерсть смягчила удар, я схватился за нее, чтобы не соскользнуть и не попасть под копыта.

Кабан был ошеломлен случившимся не меньше, чем я. Он изогнулся, повернул ко мне огромную морду. Яростно хрюкая, попытался поддеть меня клыками. Не дотянулся.

То-то! Тут я вне досягаемости, как рыба-лоцман под боком у акулы.

Он тоже это понял и решил меня сбросить.

Теперь я узнал, что чувствуют ковбои на родео! Я впился в шерсть изо всех сил, а кабан закружил по поляне, исполняя акробатические трюки в попытке стряхнуть назойливого наездника.

Не знаю, сколько продолжалась эта безумная скачка! Меня перекатывало по широкой спине, било о твердый хребет, шерсть выскальзывала из рук, но я снова цеплялся за нее. Перед глазами, как в калейдоскопе, мелькало синее небо, зеленая листва, коричневая шкура. Сквозь стук копыт и свирепое хрюканье сверху доносились крики друзей:

— Держись, Петро!

— Не бзди, пацан, он скоро устанет!

— Прикончи его, Убийца Драконов!

Когда кабан наконец остановился, я с трудом сдерживал тошноту.

Он вновь развернул морду. В глазах не было бешенства, злобы и кровожадности. Была тоска и какая-то детская обида. Настолько невинная, что даже стало его жалко. Я вспомнил про рюкзак, который чудом не слетел с плеч во время этой круговерти. Достал оттуда бутерброд и кинул в пасть кабану. Он проглотил, во взгляде появилась благодарность. Я бросил ему еще один бутерброд. Кабан слопал его и весело хрюкнул.

Кажется, он больше не хочет меня убить. Но что будет, когда закончатся бутерброды?

Я огляделся. Зябба, Васян и Ника уже спускались мне на выручку. С другого дуба неуклюже слезал Жорик. А Дитер как ни в чем не бывало дрых на дереве.

Я погладил кабана за ухом, почесал спину. Это ему понравилось. Он потянулся, как котяра, еще чуть-чуть — и замурлычет.

Друзья спустились на нижние ветки. Они поняли, что опасность мне вроде как не грозит, но сами слезть с дерева не рисковали.

Зябба смотрел на меня так, будто я прогулялся по воде или проглотил меч.

— Такого не было уже сорок лет! — восхищенно прошептал он.

— Чего не было? — не понял я.