В пасти льда

   - Давай за ним! - заорал кто-то наверху.

   Я должен был успеть.

   - Сзади! Сзади! - хрипло закричали снизу, предупреждая стоящего ко мне спиной противника. Кракнул еще один выстрел. Лязгнула пуля о фальшборт.

   Бандит не успел развернуться. Только начал, когда я подскочил к нему сзади и размахнулся.

   "Никогда не коли в тело, у тебя не хватит сил пробить одежду. Только руби. С размахом, от плеча. Целься в ногу, целься в шею" - говорил мне Торос.

   За миг до удара я вдруг понял, что делаю, и едва не остановился. Кем же я стал?! Чем этот человек отличается от меня?

   Но сталь непреклонно обрушилась на колено незнакомца, и тот с криком осел.

   "Если он упал - добивай. Всегда добивай"

   Со сдавленным рычанием я вонзил меч в горло упавшего пирата. Дымящаяся кровь брызнула на металл, на лицо, на одежду. Сердце екнуло.

   Сверху кто-то упал, молча, и грохнулся внизу об лед. Я заметил это лишь краем сознания, дернулся чуть в сторону, вскинул голову.

   - Эд! - крикнул кто-то сзади. - Назад!

   Второй бандит перепрыгнул через труп товарища и сходу сбил меня с ног, занес меч. Я увидел, как безумно скалится бородатый разбойник, и не мог пошевелиться. Просто смотрел ему в глаза, чувствуя льющуюся из него ярость и ожидая, когда сталь обрушится на меня. Выстрел из дальнобоя пробил ему грудь, и незнакомец отлетел спиной назад, рухнув под ноги другим атакующим. С воплем с трапа свалился еще один бандит.

   - Давите их! Давите!- заорал сверху Шон.

   - Эд! Вставай!

   Я дернулся, выбираясь из оцепенения, вскочил на ноги. Пуля лязгнула об обшивку "Звездочки" ровно в том месте, где была моя голова за миг до этого. Меня отволокли в сторону, Грэг что-то прокричал в лицо, но я лишь хлопал глазами и не понимал что происходит.

   - Приди в себя, юнга! - Грэг оттолкнул меня назад. Я пошатнулся, вцепился рукой в холодный поручень и взвыл от боли. Рванулся, отодрал ладонь от металла, оставив на нем кровавое пятно. Кисть заполыхала, будто я сунул ее прямо в печь. Варежка, где моя варежка? Когда я ее потерял?

   Штурман сцепился с долговязым разбойником, который нервно озирался, боясь потерять из виду наседающих сверху моряков "Звездочки" или Грэга.

  

   Снизу слышались гневные и испуганные вопли. Неприкасаемые и несколько штурмовиков обошли сражающихся с тыла и теперь косили стрелков средь льдин молниеносными ударами. Я прижался спиной к борту корабля, шипя от боли и оглядываясь. Прыгать вниз, на гусеницы, с такой рукой как у меня - слишком рискованно.

   Атака Неприкасаемых повергла врагов в ужас, бой стремительно заканчивался. Абордажники на верхней палубе с проклятьями добивали бегущих прочь бандитов. Из-за вмешательства Грэга - с трапов снесли последних разбойников. Моего участия в бою больше не требовалось. Прижимаясь к борту корабля, я чувствовал, как от мороза немеет кожа на лице. Поднял здоровую руку с тяжелым мечом, попытался растереть кожу варежкой, но зацепил щеку цепью и всхлипнул от новой вспышки боли и обиды. Ну как же так, а? Ну почему опять?!

   Холод обжег ссадину на лице, а я попытался разыскать взглядом Эльма. Где он? Драка на трапах затихала. Палубной команде удалось опрокинуть штурмующих корабль бандитов. Внизу, у траков и на них лежали тела. С отбитого трапа на лед соскочили Сабля и Три Гвоздя, добивая раненых врагов.

   Силача нигде не было видно.

   Может, мне почудилось? А?

   Рука болела ужасно. Я старался прижать ее к телу, заливая кровью парку. Пытался сунуть ее под теплую одежду и шипел от боли. Схватиться за железо на морозе - это же надо было до этого додуматься! А еще эта оледеневшая цепь!

   Неприкасаемые быстро расправились со стрелками, и бой утих. Торос с двумя клинками остановился у одного из обломков, что-то сказал Бурану. Тот оглянулся, махнул рукой. По трапам вниз спускались наши дальнобойщики. На льду появился Крюкомет:

   - Не расслабляться! Не расслабляться! Сбор! - проорал он. Озираясь, боцман крутил на цепи свой жуткий крюк.

   Рядом со мною кто-то спрыгнул на технический ход, грубо рванул за плечо. Я опешил, попытался вырваться.

   - Компас у тебя? - сказал Мертвец. Дальнобой висел на его плече, и от оружия разило чем-то едким. Первый помощник был среди тех, кто отстреливался от нападающих с верхней палубы.

   - У меня, - ответил Фарри.

   - Дурак, - бросил офицер. - А если бы тебя убили?

   Мой друг нахмурился и огрызнулся:

   - Тогда ты бы снял его с трупа.

   Мертвец моргнул, хмыкнул.

   - Это неплохая мысль. Займись ранеными. Ты, - он ткнул мне в грудь, - со мною.

   Он отвернулся и зашагал к трапу.

   - Добрые мне нравятся все меньше, - сказал угрюмый Фарри.

   Горячка боя схлынула, и сквозь ругань и победные возгласы пробились, наконец, стоны раненых. Наверху кто-то причитал от боли, и я никак не мог узнать этот высокий, срывающийся голос. Рука болела нещадно, но ослушаться Мертвеца я бы не решился.

   - Ох, вот, Эд?! - забеспокоился Фарри, увидев, как я побрел к трапу. - Стой.

   Он сжимал мою варежку.

   - Там валялась. Бери... Как вообще рука?