В Пасти Льва

— Неужели? — слегка склоняет голову набок конфедератка. — Что же, существуют языки более древние, нежели самые древние из языков! Почему бы тебе не расчехлить свою арфу? О-он рассхазывал мне, что-о ты о-очень хо-оро-ошо-о ихраешь и знатно-о умеешь импро-овизиро-овать.

Арфистка смотрит на мать.

— Полагаю, она говорит правду. Донован, каким она его описывает, именно такой, каким я его знала. Если Олафсдоттр и приукрасила его мысли, то лично я фальши не заметила.

Бан Бриджит раздумывает над этими словами. Она сцепляет пальцы, опирается на них подбородком, и взгляд ее становится холодным и отстраненным. Губы едва заметно шевелятся. Но наконец она делает какой-то знак правой рукой и спокойно опускает ладони на подлокотники кресла.

— Я все-таки не варвар. Ты пришла к нам не таясь. Да будет так. Мистер Владислав, пожалуйста, принесите арфу мисс Люсии из гостиной. И… — она кивает Олафсдоттр, — могу я предложить кофе?

Глаза конфедератки изумленно распахиваются, она заходится в смехе.

— Разумеется. Придя сюда, я ожидала, что выпью чего-то большего.

— И заодно захватите кофе, — произносит хозяйка Зала в Ухо, позволяющее дворецкому слышать ее приказы.

— Не понимаю, — говорит Мéарана, видя, что все улыбаются. — Что такого смешного в кофе?

— Леди арфистка, — отвечает Олафсдоттр, — так мы говорим в Конфедерации, когда вызываем кого-то на допрос. Ценьжем гаафе. «Приглашение на кофе». Есть и другие слова: самман, каовèн или, что совсем скверно, даксин каода. Да, у нас куда больше способов выбивать ответы, чем самих вопросов. О, а вот и верный вассал с арфой и кофе!

Мистер Владислав исполняет доверенный ему геркулесов подвиг и несет арфу на вытянутых руках. Это кларсах — наколенная арфа старинного образца с металлическими струнами, которые следует перебирать ногтями. Она завернута в бархат цвета королевского пурпура, и Мéарана прямо слышит, как та взывает к ней. Конечно, скорее всего, это просто сквозняк играет струнами, но арфистка всегда предпочитала поэтичность обыденности. Потоком воздуха можно объяснить, почему поет инструмент, но нужно еще понимать, что именно тот поет.

Кофе с куда меньшей помпой доставляет помощник дворецкого, носящий — только подумать! — белые перчатки и толкающий перед собой гравитележку с серебряным подносом и чашками. Если конфедератка и подозревает, что кофе только и ждал подходящего момента, что бан Бриджит заранее спланировала и встречу, и даже сам этот жест, она не подает виду. Лицо ее сохраняет выражение беспечного веселья.

— Что-то ты много лыбишься, — замечает бан Бриджит.

— По-о хо-оду по-овество-ования, — ухмылка Олафсдоттр становится только шире, — я, мо-ожет, и стану печальнее. Большинство из нас мечтает улыбаться в своей жизни как можно чаще.

— За улыбкой можно скрыть куда больше, чем за каменной мордой. Пусть по лицу, лишенному эмоций, мало что можно прочесть, но оно выдает одно — человеку есть что скрывать. Тот же, кто улыбается, кажется искренним, и это позволяет ему врать куда успешнее.

— Да, судя по всему, ты-то точно не врешь, — кивает конфедератка.

Бан Бриджит напрягается.

— Сомневаюсь, что у Донована-буига имелся повод для улыбки после того, как его похитили. Неужели тебе не жаль, что лишила его столь многого?

— Ох, у меня масса поводов для сожалений; не меньше, чем прожитых зим. Судьба никогда не отнимает у человека ничего, не предоставляя чего-то взамен. Так чего я его лишила? Тебя? Так ведь, по твоему же признанию, тебя у него не было уже тогда, когда он только покидал Иегову.

— Когда ты увезла его оттуда, — поправляет Мéарана, настраивая арфу на второй лад, поскольку начало истории Олафсдоттр предполагало печальную повесть. Отца очень несвоевременно вынудили отказаться от своих намерений, как раз когда он собирался вернуться домой. «Что, — подумала она, — может быть более трагичным?»

— Но внимательно ли вы меня слушали? — спрашивает конфедератка. — Ему было весело, вашему человеку со шрамами. Взламывал мои замки. Травил мою пищу. Кидал мне в голову тяжелые предметы. Продумывал, как заманить меня в ловушку и убить. Что, менее опасное для жизни, доставило бы ему такое же удовольствие? Так же как ты срежиссировала наш тет-а-тет, так и я подготовила наше маленькое приключение. Признаюсь, он слишком рано проснулся. Но… вы когда-нибудь пытались плясать с коброй? Тому, кто привык, что его постоянно сопровождает опасность, порой необходимо искать нечто еще более рискованное, чтобы вновь ощутить вкус жизни.

Мéарана извлекает ноту фа, подкручивает полуинтервал — у ее струн нрав не более послушный, чем у нее самой, — и выжидающе смотрит на остальных.

Изящная Бинтсейф наблюдает за ней с некоторым сомнением во взгляде. Возможно, она думает, что играть на арфе в одной комнате с коброй — затея не из лучших? Но ведь именно музыка, по древней традиции, притупляет змеиную злобу.