В пасти новой войны

– Поймите, достопочтенный, даже если им это и удастся, то у них уже не останется людей, чтобы идти на штурм. Сверху очень хорошо видно, сколько вооружённых людей стоит на четырёх мостах. Десятки тысяч. Если учесть, что стражей в городе и до этого было мало, то теперь их почти не осталось, и живыми до площади доберутся лишь единицы.

– Поймите и вы меня, достопочтенная. Если они не помогут нам, то киттары на чашах весов, через шесть-семь часов не оставят и камня на камне от дворца Таргол! – наместник старался держаться корректно, но это ему очень плохо удавалось.

Как будто подтверждая его слова, в воздухе послышался свист, и раздалось ещё два удара. Осколки, градом посыпавшиеся на хранительницу и Дагона и заставившие их пригнуться, пронеслись в воздухе, впиваясь в незащищённые части тела и причиняя при этом сильную боль. Несколько из них оставили на лице Майрины глубокие царапины, которые почти сразу исчезли, не оставив и следа. Она стёрла кровь, и немного повернув голову, тихо свистнула. Раздалось частое хлопанье крыльев, и Дагон едва удержался на ногах. Траэти наместника искоса покосился на тиэри хранительницы, но, в отличие от остальных представителей своего рода, привыкший к тому, что они часто находятся рядом, не стал слишком уж выражать своё недовольство, но демонстративно повернувшись к ним спиной сел на задние лапы и принял оскорблённый вид. Майрина встала на услужливо протянутую ей лапу тиэри и вскочила в седло.

– Наместник Дагон! Стражи будут на площади через два часа. Если этого не случится, значит рассчитывайте только на себя, – она немного натянула поводья, от чего её тиэри привстала на задние лапы и расставила в стороны крылья, готовая взлететь. – Мы сделаем всё, что сможем.

– Благодарю вас, достпочтенная. Мы будем ждать, – Дагон отвернулся в сторону, защищаясь от порывов ветра.

Десятки людей покидали объятую пламенем, с огромными проломами в стене, но по-прежнему величественную и неприступную с виду твердыню. Зияющие провалами выбитые стёкла и покосившиеся стены навевали на тех, кто смотрел на этот символ мощи империи, смешанные чувства. Страх перед будущим, ненависть к поднявшим руку на то, что тысячелетиями оберегало людей, разочарование, это лишь то немногое, что они переживали.

Сумерки незаметно переходили в ночь, но для находившихся рядом с дворцом это уже казалось неважным – ночь вокруг превратилась в день.

Два часа спустя

Тиагар поднял руку, и тысяча гвардейцев, плотно сомкнув ряды и подняв щиты над головой так, что их строй превратился в некое подобие панциря, быстрым шагом двинулись к месту, где раньше стояли закрытые ворота храма. Теперь их массивные створки, сорванные с петель и казавшиеся с такого расстояния игрушечными, валялись на земле, словно брошенные туда каким-то разъярённым гигантом. Рядом в неестественных позах, словно сломанные куклы, лежало множество тел в багрово-красных плащах со знаком равновесия на грудных пластинах. Командующий с горьким сожалением отметил, что оборонявшиеся, стараясь забрать с собой как можно больше серых стражей, штурмовавших створки исполинских ворот храма, уничтожили почти всех их. Всего двум сотням удалось пробиться к площади, и Тиагар сомневался, что им удастся даже подойти к храму. Но стражи сделали невозможное, и теперь командующему казалось, что дело осталось за малым.

Сверху на гвардейцев изредка падали небольшие метательные копья и дротики. Очень плотный туман, из-за такого освещения принявший зловещие багровые оттенки, скрывал атакующих, и большинство снарядов летели мимо, не причиняя никакого вреда. Но те из них, которые достигали поднятых вверх щитов, в большинстве случаев пронзали их словно бумагу или, благодаря огромной силе удара, ломали руки державшего щит. Цитадель на секунду останавливалась и, восстановив порядок, продолжала движение.

Всполохи разноцветных линий проносились над ними далеко вверх, как тонкие ручьи пламени. С такого расстояния гвардейцы могли увидеть лишь то, что эти линии брали начало из места, где стояли хранительницы, но Тиагар, стоявший недалеко от них, видел, как периодически они поднимали вверх руки ладонями вперёд, словно указывая ими в сторону храма. С этих ладоней срывались потоки силы, исчезая где-то далеко около гигантских чаш весов. Среди непроглядного сумрака, плотно окутывающего командующего первым соединением гвардии императора, эти потоки смотрелись просто великолепно, и он, заворожённый прекрасным зрелищем, едва не потерял чувство реальности. Рёв сотен глоток донёсся со стороны храма – гвардия достигла своей цели.