В паутине под лестницей

− В это, конечно, никто не поверил. Но ситуация продолжала усугубляться. Дед Митя не мог оставаться один. Он твердил, что тот, кто всегда за спиной, следует за ним по пятам. Мы не можем его увидеть, так как не мы его призывали, а вот он − он каждый раз, резко оборачиваясь, замечал краем глаза расплывчатое пятно у себя за спиной. Чувствовал чей-то взгляд. Слышал шаги. Они повторяли его собственные, но как бы немного в рассинхрон. И такие разговорчики за едой повторялись все чаще. Сказать, что мы с Никой были в ужасе − ничего не сказать.

− Однажды мне даже приснилось долговязое лиловое существо с собачьей головой, прятавшееся за папиным силуэтом, − призналась Ника. − Оно слегка выглянуло из-за его головы, прижало кривой палец к оскаленной роже и сделало так: «Тсс». Оно не хотело, чтобы я его выдала.

Ее всю передернуло от отвращения. Хоть прошло много лет, этот страх продолжал преследовать Нику; так же, возможно, будет и с Корой. Облик ползучей твари с тремя кричащими ртами навсегда останется в закоулках ее памяти.

Злата тем временем продолжала спокойным ровным тоном:

− Короче, мы стали боятся этого духа, а вместе с ним и деда Митю. Отцу пришлось его выгнать. Ну, пока он придет в себя и не перестанет морочить головы окружающим.

− Зачем ты мне все это рассказываешь? − спросила Кора. − Причем тут моя книга?

− Сейчас поймешь. Спустя пару недель родители пошли его проведать. Дед Митя жил один: он был закоренелым холостяком, да и детей не любил. И вот они пришли к его квартире, а дверь стоит нараспашку. Внутри бардак, вонь от испортившихся продуктов и давно немытого тела. Пятна крови повсюду… и дед, сидящий в центре бардака на полу перед разбитым зеркалом. Затылок, спина − все исцарапаны до мяса. Так он боролся с чудовищем, желавшим забраться ему под кожу. Но это еще не самое страшное. У него так же не было век. Совсем.

Кора резко зажмурилась, потирая лицо.

− Ага, все верно, − кивнула подруга. − Он их отрезал. Чтобы не моргать и узреть лицо невидимого преследователя. Таким образом дед собирался его изгнать, прикинь? И он просидел так несколько дней подряд: без еды, без движения, не отрывая взгляда от зеркала. А глаза смачивал водой из трехлитровой банки.

Ника вскочила и убежала в другую комнату. Ее всю трясло. Злата проводила сестру темным взглядом:

− Я все это знаю с рассказов отца. Он не любит вспоминать тот день, но посчитал необходимым объяснить нам, что же произошло на самом деле.

− И как он разобрался? − устало осведомилась Кора.

− Не он, а врачи. Деду диагностировали какую-то мудреную душевную болезнь. Но вместо того, чтобы лечиться, он все глубже погружался в галлюцинацию, а эзотерика была для нее отличной почвой. Под конец болезнь одержала верх.

Кора выдохнула. Образ обезумевшего старика без век стоял перед внутренним взором. Точно ожог на сетчатке глаза.

− Отличный рассказ. Особенно на ночь.

− Я к тому, что ты позвонила мне утром, и голос у тебя был такой, словно ты боишься остаться одна. Словно у тебя появился собственный тот, кто всегда за спиной.

− Это не так.

− Прекрасная новость. Я ведь и сама обожаю всякие мистические штуки, но только пока они остаются выдумкой. Верни солонку на место и давай глянем, как зомби крошат вампиров в 3Д? Хорошо?

Злата Иванкова протянула руку, предлагая перемирие и одновременно извиняясь за попытку напугать. Кора кивнула.

− Уговорила. Тебе сложно отказать.

А сама тайком сунула стеклянный флакон в карман шорт.

16

Телевизор работал до самого заката. Летом солнце садилось поздно, почти в одиннадцать. Затем сестры разложили пухлое зеленое кресло, сделав из него подобие кровати, пожелали крепкого сна и ушли спать к себе. Кора еще немного пощелкала пультом. Ничего интересного не показывали.

Тогда она взялась за вторую книгу из библиотеки. На ее страницах встречались храбрые воины, мудрые звери и, конечно же, жуткие чудовища. Знакомой рыбы с гнилым глазом пока не попадалось − но Кора не унывала.

Она хотела разобраться, в чем дело, и никакие разговоры ее не остановят. Она была слишком молода, чтобы не верить своим глазам. И слишком напугана, чтобы игнорировать чутье.

Безумие имело много форм. Иногда оно проявлялось там, где старались не видеть очевидных истин.

За окном сгустились тучи, потушившие огоньки звезд. Небо заволокло непроглядной тусклой пеленой. Кора отложила чтение, потерла глаза и со вздохом направилась к раскладушке. Ей предстояла очередная борьба − борьба за сон.

Она легла, уставившись в потолок. Отсутствие старших − а родители Златы и Вероники работали на каком-то крайне серьезном предприятии, − создавало гнетущее впечатление.

«Ты далеко, − твердила Кора мантру, − Они тебя не достанут. Ты далеко»

Она почувствовала, что помогает. Веки отяжелели. Казалось, ее тело проваливается сквозь обивку кресла, как бывает в момент перехода от дремы к настоящему глубокому сну. Пространство комнаты растворилось. Ушло. Кора почувствовала, что падает…

И, вздрогнув, открыла глаза.

Она была в своей комнате на втором этаже тридцать седмого общежития.