В паутине сладкой лжи

— А куда теперь? — Тина рассматривала прохожих с Арбата, таких же ярких, как цвета ее платьев и уважительно кивала головой. Я же наоборот — с ужасом ждал, какие еще безумные оттенки напялит на себя Скобеева после этой экскурсии в мир фриков. После того как мимо нас прошла бабушка во всех оттенках розового, решил — пора уводить свою принцессу из этой сказочной опушки. Куда-то в приличное место.

— А куда бы ты хотела, Алевтина?

Она привыкла к тому, что я звал ее иначе. И потому всякий раз вздрагивала при звуках полного имени, будто оно ей больше не принадлежало. Но только не в тот день.

Отведя руку с шаром в сторону — огоньки подло слепили ей глаза, Тина подняла упрямый подбородок и прохрипела голосом бывалой женщины:

— В луна-парк. — А увидев мое замешательство, добавила: — Кататься на каруселях и есть сладкую вату.

Мы так и не стали есть на улице. Я не разрешил. Повел ее на летнюю веранду, чтобы сидеть в широких разлапистых креслах и глазеть на прохожих. Хотелось до пьяна напиться этим августом, этим воздухом, и женщиной напротив меня.

Тина елозила в нетерпении. Или в ужасе. Я закрыл для нее меню, чтобы она не видела цен и выбрала действительно то, что хочет.

— Здесь очень дорого?

— Неприлично. Чтобы накормить здесь тебя придется брать кредит.

Кресло предупреждающе скрипнуло, а я поймал Тину когда она уже собралась встать и побежать куда-то в сторону киоска с пирожками.

— Давай по порядку. Что ты любишь?

Она обмерла и задумалась. Лоб хмурился, брови насуплены, а на лице самое серьезное выражение:

— Обычно я готовлю…

— Нет, ты не поняла. Что ты любишь? Больше всего? Чтобы ты ела на завтрак, обед и ужин, если бы в холодильнике были любые продукты.

Кажется, девчонка любила игры. Точнее загадки. Потому что сразу после этого вопроса глаза ее азартно сверкнули, а сама она подалась вперед, и, закрыв ладошками папку с меню, прошептала:

— Блины. С икрой! — И пока я не успел подумать, откуда аристократические замашки у такой скромницы, добавила: — Кабачковой.

Мой стон было слышно даже на Эвересте. Я был готов положить перед Тиной звезду с неба, а ей хотелось кабачков. Прекрасно понимал, откуда такие желания: семья Скобеевых жила бедно. Очень бедно. И вряд ли Алевтина видела дорогие вещи, вкусную еду, другие страны. И конечно ей ничего этого не надо, потому что девчонка просто не знала, что так можно.

Чтобы подарить ей весь мир, для начала нужно показать, что этот мир вообще существует.

И не смотря на протестующие звуки и нахмуренный вид, я сделал первый шаг. Маленький, нелепый, однако очень нужный и в правильном направлении.

Тина с ужасом смотрела на сдвинутые столы, на которых громоздились закуски из первых страниц меню. До горячих блюд мы просто не дошли.

— Я столько не съем.

— Так ты не одна, я помогу.

Мы ели, смеялись, снова ели и когда я откинулся на кресло, не в состоянии уже сидеть, увидел как Алевтина в точности отзеркалила мою позу. Туника на ней красноречиво обтянула округлившийся живот.

— А куда мы поедем сейчас? — она счастливо разглядывала запакованные в коробку десерты. Кое-что мы не смогли даже попробовать.

— Не знаю, хочешь, могу отвезти тебя в Храм на Успенском?

Вопреки ожиданиям, с лица Тины сползла улыбка. Она посуровела, подобралась и снова стала чужой и холодной.

— Я больше не хожу в церковь.

— Почему?

— Потому что…Андрей, давайте сменим тему?

В ее голосе послышалась боль. Не разочарование, злость или обида, а именно боль, и только поэтому я решил не давить глубже. Не сейчас. Рано.

— Тут недалеко университет, где училась Кристина. А оттуда до парка минут тридцать пешком. Или на метро.

— Пешком, — спокойно кивнула она. — Я видела Кристину в ресторане, вы похожи.

— Только внешне. По характеру мы полная противоположность. Но это не мешает мне любить ее больше всех на свете.

— Я тоже люблю своих братьев и сестер.

— Часто созваниваетесь?

— А на кого училась ваша сестра? — Тина проигнорировала мой вопрос. Мысленно я сделал зарубку и на этом пункте, но снова не стал влезать в расспросы.

— На юриста, но бросила за год до защиты. Мама убедила ее, что женщина должна быть замужем, а то, какая корочка при этом пылится в столе — не важно. Потом появился Виктор. А потом умер отец и как-то не сложилось.

— Не сложилось, — машинально повторила она. Взгляд блуждающий, пустой, будто мысли Тины улетели куда-то далеко. — А чем она занимается сейчас?

Сначала я решил отшутиться. Потом — обменять свою историю на ее. Откровенность на откровенность. Заставить хоть ненадолго снять с себя броню и показать, из чего она все-таки соткана. Но посмотрел на уставшие, но такие ясные глаза Алевтины и просто рассказал все как есть. Без игр, торгов и прочего.

— Живет. Вдохновляет Виктора и меня, а это не мало. Если бы не Кристина, я бы бросил все и переехал в Англию. Она единственный человек, благодаря кому я держался, возглавил фирму, продолжил дело семьи.