В пепел. Шпион

— Да нет, воевали, конечно — на стороне империи. Просто именно наших интересов там не было. А так Дардари, например, почти все в армии оказались. Вот к одному из них Ронсту и везли… Боги! — вдруг спохватилась она, прервав себя на полуслове. — Да что ж я тебя на пороге-то держу? Проходи скорей! Сейчас тебя пирогом с грушами угощать буду. Ты же любишь груши…

Гарнизон Таронки, как оказалось, отличался завидным здоровьем — в госпитале этой крепости почти никогда не было пациентов. И вообще, здешние служаки редко страдали хоть чем-нибудь, кроме случайных ушибов и порезов. Даже простуда, и та их не брала. Поэтому в вечно пустующее здание решено было поселить приехавшую леди с сиделкой — мысль просто-таки напрашивающаяся. Тем более что там уже успели расположиться младший брат коменданта с женой-медиком, закончившие аж саму Шант Эли и теперь определяющиеся с местом будущей службы. Впрочем, Таронка на них вряд ли могла рассчитывать, полное отсутствие пациентов в этом случае было минусом, а не плюсом — перспективная медичка явно не согласится на такое захолустье. Что вовсе не мешало ей пока приводить палаты и процедурные в полную готовность — на всякий случай. Пусть не ей самой, но тому, кто все-таки будет здесь работать пригодится.

Именно в госпитале вечером собралась теплая и, считай, родственная компания — поприветствовать двух приехавших леди явились все здешние Ноксы в полном составе. Кроме рессы с мужем, ужинали здесь сегодня сам комендант — совсем седой, крепко сбитый дядька лет сорока, и еще один его брат, суховатый, немного мрачный унтер, занимающий должность каптенармуса.

Общение получилось вполне милым и по-семейному уютным, но пожилая леди, уставшая с дороги, извинилась и покинула общество сразу после десерта.

— Госпожа Шарот, я провожу, — подхватилась было вместе с ней и Рин, но даже встать не успела.

— Сиди, я сама, — улыбнулась Фаэлин. — Покажу, что у нас где и вернусь. Это быстро.

Но оказавшись в комнате, отведенной для бабушки, сразу прикрыла за собой дверь и пристально уставилась на нее.

— Ну спрашивай, что хотела, — вздохнула та.

— Что с Рин? — выпалила та немедленно.

— Тоже заметила, да?

— Госпожа Шарот, как это можно не заметить? С самого приезда она болтает о чем угодно, но не о Пепле. О нем всего пару слов сказала, да и то после того, как я сама спросила. Что происходит? С ней что-то сделали? Выглядит оно именно так.

— Сделали. Да.

— Но как? Не могли же Шоргуа?.. И зачем им?

— Нет, это не Шоргуа. Все гораздо хуже. И даже хуже, чем тебе кажется. Она мне тут давеча сказала, что ей вообще все равно, если Дари сейчас с кем-то другим. И с кем — тоже все равно.

— Она… знает, что с ней сотворили?

— Нет. И не понимает даже. Уверена, что ничего не случилось и все у них — как прежде.

— А Пепел? Знает?

— Догадывается. Наверняка. — И увидев вопросительный взгляд Фаэлин, добавила: — Понимаешь, в Реске, перед отъездом, она с ним даже и не поговорила толком. Мальчик примчался сразу, едва узнал о скандале, а она небрежно его в щечку чмокнула, буквально пару минут поболтала и вернулась к отцу. И вообще не поняла, что после такого он не просто растерян, а ошеломлен.

— Вы там были? — Фэл вдруг сообразила, что бабушка говорит так, будто все это происходило при ней.

— Была. Ретен попросил. Успела даже раньше, чем Дари приехал.

— Подождите… — ресса вдруг подобралась, что-то заподозрив. — А о чем он вас попросил? О чем именно?

— Не оставлять ее одну ни на минуту, — леди кивнула. — Да, девочка, ты все правильно поняла, было подозрение, что ее могли подтолкнуть что-то с собой сделать. Потом. Когда она станет уже не нужна и будет лишь мешать — как лишний свидетель.

— И?

— Нет. Этого ей вроде не внушили. Но что-то там есть… Определенно. И не я одна это подозреваю. Ретен просил задать ей несколько неудобных вопросов, чтобы выяснить точно — первое: не копнулись ли у нее в мозгах; и второе: осознает ли это она сама. Так вот, я написала ему «да» и «нет». И абсолютно уверена, что не ошибаюсь.

— Я… — Фэл поднялась и пошла к двери. — Я поговорю с ней. Объясню. Она должна понять…

— Она тебе не поверит. И закроется совсем, так что потом уже никогда не достучимся. Это все, чего ты добьешься.

Ресса замерла, так и не дойдя до порога:

— Вы уже пытались?

— Да. Но без толку. Она считает, что все с ней в порядке, и с мальчиком у них все как раньше.

— Не понимаю.

— Конечно не понимаешь. Ты же ресса. Страшилками про Шоргуа, что ломятся в чужие головы, тебя небось с детства пугали, так?

— Так.

Бабушка кивнула:

— Ты с этим выросла, и никогда не сомневалась в реальности таких вещей. А для нее это как сказка. Так что нет, логика тут бесполезна. Она должна почувствовать, что с ней что-то не так. Сама. Других вариантов нет.

— И что теперь?

— Пока — ничего.

— Ничего не сделать? Даже если попросить Шоргуа?

— Насильно? Нет. Повторюсь: чужое из своей головы она должна вытряхивать сама, сначала поняв, что оно чужое. И потому мальчику лучше быть рядом, а не носиться неизвестно где.

— А где он?

— Догоняет того, кто с ней это сделал. И поверь, он очень зол. Очень.

глава восьмая