В пепел. Шпион

— Значит, так… Если коротко и не углубляясь в детали, то, похоже, господин Олифауэлл никогда не был особо силен. Зато натаскали его очень хорошо. Очень. Причем с упором на один определенный прием. Вот потому он к нему и второе воздействие привязал — по привычке работал.

— То есть прежде всего моя дочь должна была стать убийцей?

— Да. Убить вас. Именно этому Олли и научили. С его невеликой силой вывязать подобное кружево и закрепить на спусковой крючок можно было лишь путем долгих упражнений. И после тесного контакта — девочка должна была утратить бдительность и подпустить его к себе. У нее сильная воля. Сломать такую нахрапом не всякий Шоргуа сможет.

— Так, выходит, она действительно в него влюбилась? — Фэл смотрела очень пристально. — Раз позволила?

— Не обязательно прям до такой степени. Достаточно просто довериться. А вот он… У него, похоже, с чувствами получилось серьезно, раз наплевав на основную цель, он занялся решением личных вопросов — накрутил на то кружево еще и свое. Заставившее девочку думать и помнить лишь о нем. Потому вместе оно не слишком стабильным и вышло. Как только Рин зацепила краешек и потянула — расплелось все. Да, девочка сильная. Но все-таки недостаточно, чтобы снять сразу два плетения. Не ресса она. И даже не полукровка. Ей сейчас именно оттого и плохо.

— Но смысл? — поморщился генерал, не любивший что-то не понимать. — Зачем вешать второе плетение, если после первого она должна была… погибнуть? Верность на том свете что ли?

— Может, и не должна, — бабушка задумчиво глянула поверх блюдечка. — Даже скорее всего не должна. Это запасной вариант. На совсем уж крайний случай, если не сработает план с дискредитацией и отстранением вас от командования. Основной как раз тот — и надежнее, и тише. Без лишних скандалов, привлекающих внимание широкой публики.

— Но откуда тогда этот крючок, в смысле, эту команду мог знать унтер из приграничной крепости?

— А вот это уже вопрос…

— Не такой уж и сложный, — включилась в беседу Лаис. — Тот загадочный гость, с которым Скири говорил возле нижнего входа. А? Который появился сразу, как над крепостью завис штабной дирижабль с вымпелом генерала.

— Что ж, будем ловить, — кивнул Сорвени, признавая ее правоту. — Завтра. Идея, похоже, здравая. А пока давайте с девчонкой все проясним.

И развернулся прямо к Литси:

— Даже не надейся, что мы отвлечемся и про тебя забудем. Ясно?

Сначала господин Штанзи пытался тянуть время неловко поправляя подушку, потом все же бестолково возиться перестал и позволил сделать это Фэл. А заодно и накрыть себя одеялом поплотней. Откинулся на изголовье, давая лампе возле кровати осветить уже заросший пегой щетиной подбородок, густую седину в коротком ежике волос, застарелый шрам на лежащей поверх одеяла руке, повязку на второй… Но потом вздохнул и заговорил. Наконец.

Рассказывал он не очень складно, и оттого не очень быстро, но перебивать его, а тем более подгонять никто не рисковал. Даже Литси сидела тихая и отстраненная, как будто не о ней говорили. Слишком мрачная выходила история. И слишком страшно было, что она оборвется, не закончившись.

В молодости господин Штанзи был недурен собой, рукаст и поэтому смог взять за себя девушку, к которой по-настоящему лежала душа. Хорошую девушку. Очень. И даже кое-какие его нелады с законом этому не помешали. Нет, не подумайте, ничего серьезного, так контрабанда немного… Не важно, в общем. А то, что зазноба его сиенурка была… Ну так какая разница? В приграничье, где они жили, такое сплошь и рядом случалось.

Но потом вышло так, что жена получила небольшое наследство в Насагонте и, поразмыслив немного, они все же переехали в столицу. Там стало сложнее. Но не для нее, понятно, а для него. И все равно, смогли справиться. И даже устроились в итоге неплохо. Реаста, жена — прислугой в богатый дом, а он там же, при большом парке, оказался помощником «за все-про-все». Рукастый он был… Говорил уже, да? Ну ладно.

Так вот поначалу оно неплохо было — и домик бывшего садовника им выделили, чтоб как семейный вроде — свой, отдельный… и работа нетрудная… Но дальше… Реа все чаще мрачной приходить стала после той работы. Не уставшая, нет. Именно мрачная. Аж сама не своя. Но молчала. Долго.

А потом… Потом прорвало ее. Рассказала. Когда чужого дитенка принесла.

Нет, он и раньше ту девушку видел. Девчонка почти, но уже брюхатая. Издали, правда, видел, не было желания в хозяйские-то секреты лезть. Кто ж его знает, что там за история случилась, что ее теперь прятать да покрывать нужно? А то, что прячут — факт. Это даже не домашней прислуге, не ближней, понятно было.

В общем, девчонка та не совсем девчонкой оказалась. Ну, в смысле, не обычной, а рессой. Они, говорят, все долго молоденькими выглядят… Но эта действительно молоденькой и была. Чуть постарше, чем Литси сейчас. И обрюхатили ее силой. Темная история, но подробностей он не знает. Да и не хотел бы. И того что узнал, с лихвой хватило… Боги сохрани от остального…