В переплетении слов (СИ)

Однако в понедельник Гермиона поняла, что не согласна и дальше жить в неведении, и решилась зайти к профессору Люпину. В конце концов, ему уже было известно о ее знакомстве с его другом, легко попадающим во всевозможные истории. Грейнджер была твердо убеждена еще и в том, что Люпин обязательно захочет обсудить с ней это самое знакомство. Отчасти Гермиона даже опасалась того, что профессор рассказал об этом необъяснимом случае остальным друзьям ее знакомого незнакомца, и теперь ей стоило ожидать целой толпы людей, которые будут выяснять, стоит ли позволить ей и дальше общаться с их беспокойным другом.

Гермиона не стала ждать до обеда и направилась к кабинету профессора социологии сразу же после первого занятия. Основной расчет был на то, что за время недолгого перерыва Люпин не успеет задать ей много вопросов, а ей удастся выяснить одно самое важное: действительно ли с ее собеседником все в порядке. У входа в аудиторию, которую неспешно покидали студенты, Гермиона невольно остановилась и задумалась о том, чтобы просто подождать еще немного. Вдруг незнакомец скоро сам ей напишет, как всегда, начнет разговор каким-нибудь странным вопросом и обязательно постарается сделать вид, что того субботнего звонка никогда не было. Гермиона, вероятно, согласилась бы на такой расклад, но почему-то чувствовала, что шаг назад в их общении будет неуместен, а легкость, с которой они делились друг с другом своими мыслями и проблемами навсегда исчезнет. Заменится ежесекундным напряжением и осторожностью в подборе слов, чтобы только случайно не задеть запретную тему.

Мысленно отругав себя за малодушие и припомнив слова незнакомца о том, что ей необходимо быть смелее, Гермиона тряхнула гривой каштановых волос и уверенно проскользнула в кабинет. Люпин объяснял что-то одному из студентов, и для Грейнджер это была еще одна возможность передумать. Но Гермиона не позволила очередным сомнениям пробраться в ее разум и почти подбежала к столу преподавателя. Люпин бросил в ее сторону быстрый взгляд, предложил студенту продолжить их обсуждение немного позже и попросил прикрыть за собой дверь. Как только в кабинете остались лишь она и профессор, Гермиона так же требовательно, как и в субботу, задала мучающий ее все это время вопрос. На лице Люпина не дрогнул ни единый мускул, даже во взгляде не было ни капли удивления, словно мужчина ожидал чего-то подобного.

— Он предпринял попытку сбежать из больницы почти сразу после того, как ушел врач. Так что с уверенностью можно сказать, что самый ощутимый урон был нанесен только его самолюбию, — закатив глаза, негромко произнес профессор и неодобрительно покачал головой, опустив взгляд на тетради, раскиданные по его столу. Уголок губ подрагивал, словно мужчина на самом деле с трудом сдерживал улыбку, и это лучше всяких слов говорило о том, что с незнакомцем действительно все в порядке. — Уверен, что сейчас он довел свой побег до закономерного итога и ближе к часу уже будет дома.

— Хорошо, наверное, — с нескрываемым облегчением выдохнула Гермиона. Даже дышать стало гораздо легче, хотя груз беспокойства не исчез полностью. — У вас, вероятно, тоже есть, о чем меня спросить, — немного помявшись, на одном дыхании выпалила Гермиона, решив разобраться заодно и с этой проблемой, пока смелость не оставила ее наедине с тревогой.

— Ваша правда, — не стал увиливать Люпин и окинул девушку каким-то сканирующим взглядом. — Но первое, что мне сказал… мм… буду называть его Бродяга, если вы не против. Так вот, первое, что сказал Бродяга, увидев меня, была угроза лично заняться моей свадьбой, если я хотя бы просто попытаюсь заговорить с вами на эту тему. Понятия не имею, о какой свадьбе он говорил, но это звучало довольно устрашающе, и мне совершенно не хочется выяснять, каков будет итог. — Люпин нервно передернул плечами, словно вспомнив о чем-то, и усмехнулся.

— Однако вам известно, что мы не знаем имен друг друга, — прищурившись, несколько напряженно заметила Гермиона.

— Я лишь предположил, а вы подтвердили, — с какой-то хитринкой во взгляде отозвался Люпин. Это напомнило о том, как ее телефонный собеседник узнал о ее обучении на факультете физики. Гермиона невольно фыркнула, теперь окончательно убедившись в том, что Люпин действительно был другом ее незнакомца. — Вы на самом деле не знаете, с кем именно общаетесь? — с нескрываемым интересом спросил Люпин и снова окинул ее цепким взглядом, будто надеясь увидеть ответы на все свои вопросы.

— Я знаю, что это довольно талантливый человек, и его жизнь наполнена таким количеством всевозможных противоречий и историй, что их хватит для написания не одной книги, — немного подумав, твердо произнесла Гермиона, стараясь не отводить взгляд от собеседника. — Он, безусловно, гениален и переполнен идеями, но все это уравновешивается капризностью трехлетнего ребенка и подростковой жаждой бунта. Его можно назвать безумно гениальным или гениальным до безумия, и мне достаточно знаний об этом.