В период молодости

О детстве толковать…

Начни с того, что лучше помнишь…

Кто твой отец, кто мать?

А я пока вот тут присяду», – сказал названый гость.

Щелчком создал он стул винтажный и одежду повесил на гвоздь.

Присел на стул, с усталым видом, немного закатив глаза

И ногу на ногу сложив – как будто слушал нехотя.

Как будто все это ему не надо

И словно сам понять не может, для чего

Пришел сюда ответы слушать престарца одного…

А старец, время не теряя,

Из памяти мгновенья вспоминая,

Тут начинает свой рассказ.

Не стоя, сидя, обернувшись, слегка повернут к незнакомцу,

И взгляд его глубок и хладен, подобно темному колодцу…

Как будто видел отраженье, из прошлого картины вспоминая,

Минуты три он промолчал, воспоминаниям внимая.

«Отец родился мой и вырос,

Как матерь в детстве говорила мне…

В дали, далекой отсюда,

В холодной и глухой тайге.

Он пятый сын был у семьи,

Два первых померли при родах,

Осталось их три.

Его Никитием назвали,

Когда на свет явился он,

И вплоть до юношеских лет

К трудам семьи был приобщен.

Отца уж не было у них,

Все трое с материю жили,

Убит был зверем прадед мой,

Когда охотился в Сибири…

И так вот вместе все – три брата

Охотились и собирали,

Все вместе матери своей

До старости, седин

Дожить свой срок и помогали…

Потом отец покинул край,

В котором прожил много лет,

И перебрался в край,

В котором я держу обет.

Тут с матерью моей Марией

И познакомились они…

Затем чрез год и я родился,

И были счастливы они…»

Но тут незваный гость прервал прескромный монолог:

«Так почему отец уехал,

Остаться с матерью не смог?»

«Отец сказал, что был он в ссоре,

И оставаться там не мог…»

«Но с кем же в ссоре был Никитий,

Коль жили там лишь мать и братья,

Иль погоди… – ему хотелось испытать

Красивой женщины объятья?»

И при словах таких, последних, два чувства в сердце вызывая,

Наш гость блеснул, сверкнул глазами, ответа старца ожидая.

И не понятно, что услышать тогда хотелося ему....

То, что отец предал семью, оставшися в любви плену?

«Не надо… – говори, как есть,

Я судеб много очень видел –

Количество не счесть.

Не надо обращать вниманья

На мои глаза…

Своим ты не поймешь сознанием,

О чем желаю я…»

Старик его покорно слушал, согласие передал киваньем,

Он не хотел срывать беседу своим непониманьем.

«Я лгать не буду, – молвил он. –

Я ограничен пред тобою…

Выдумывать не стану я.

Смущаюсь, думаю порою…»

«Не надо думать, говори, что есть

И было как на деле…

Ты много думаешь вообще,

На деле все так еле-еле…»

Старик, поняв, в чем ошибку совершил,

Продолжил свой рассказ бодрей,

И так он говорил:

«Не знаю… почему ушел,

Покинул он родимый край,

Наверное, в краю долевом

Душе найти пытался рай.

Он говорил лишь, что

Оставить он не хотел родную мать,

Но были с нею сыны дома,

Они не дали ей пропасть…

Он сетовал, что очень часто

По братьям милым тосковал,

Что за здоровье мамы родной

Порой переживал.

А здесь… приехал и влюбился,

Но знать тогда не знал,

Что время быстро так промчится…

Порою сам не замечал.

Но братьям он писал пречисто,

О том, как шли дела…

Его всегда их волновала

Любименьких судьба.

Но… никогда не возвращался

Он в детства милые места…

Видать, судьба была такая

У моего отца....

Мне кажется, что очень много

Он мне не говорил,

Порою… часто-часто… одно твердил:

«Эх… коли было все иначе…

А вот тогда… а если б так…»

Но я не знал, что это значит,

Я молод был, совсем дурак».

И тут пронзительно, но тихо священник слышит ряд голос:

«А если бы сейчас его увидел, какой ему б задал вопрос?»

Старик не сразу вник, в чем дело, откуда были голоса,

Но продолжал, потея… несмело, чуть дыша:

«Я бы спросил, о чем он молвить

Все хочет, но молчит в раздумьи…

Что в душе его тревожит.

Откуда столько в нем унынья?

Я сам…

(молчит)

…Не вспоминал о сих деталях из детства своего…

Но лишь сейчас я понимаю,

Что мне не все равно!»

«Ну ладно, – молвит гость…–

Проедем, давай не будем об отце болтать…

Эмм… не пойми меня превратно,

Давай уж маму обсуждать…

Ты расскажи мне, где родилась,

Как познакомилась с отцом…

И почему в него влюбилась,

Иль дело было там в другом?»

«Ну что же…

Матушка Марина… –

Вздыхает. –

И пусть земля ей будет пухом…» –

Молчит и снова продолжает:

«Она ведь так-то из крестьянок,

Простой она была.

Красы большой, неимоверной

Ее бабуля родила…

Но вскоре стал ей срок уж

Замуж выходить,

Она боялась изменений,

Ей не хотелось жить…

И вот тогда

(опять вздыхает)

Задумала она

Пойти к реке и… утопиться…

Но… встретила отца…

Без памяти тогда влюбился

В нее родитель мой.

И чрез полгода поженился.

Вот и итог какой…

Ну… вроде жили душа в душу,

Не видел я ничего худого,

А то, что ссорились порой…

Так это у любого…

Потом отец погиб.

Мне лет так десять было,

Остались с матерью вдвоем –

Так время проходило».

«Ну что ж…

(опять его сбивает глас)

Я понимаю понемногу, и…

Мне понятен твой рассказ.

Ну что ж… теперь ты расскажи-ка,

Что делал ты, когда подрос…

Я знаю то, что мать погибла,

О том не будем… не вопрос.

И все же… что с тобою сталось,

Когда скончалась твоя мать?..

Куда пошел?.. Пошел молитвы

Свои читать у алтаря?»

И начал улыбаться… Дерзко,

Опять то щурясь, то играя…

Старик почувствовался мерзко…

«Ну… что потом…» –

Опять он неохотно молвил и с трудом…

Ох, как же не хотел воспоминаниям предаваться он,