В пещерах мурозавра

К этому времени прибыла и служебная собака. Ей дали понюхать Фимкины тапочки; собака повертелась, бросилась из дому, но, покрутившись в саду и у туалета, вернулась обратно в Фимкину комнату. Здесь она еще несколько раз понюхала половицы, чихнула и села, глядя на своего командира спокойно, с выражением исполненного долга. Ее попробовали подвести к окну, к решетке, но собака, обнюхав ее, небрежно отвернулась, как бы говоря: "Ничего интересного ложный путь".

Людвиг Иванович вздохнул и, отпустив милиционера с собакой, принялся за опрос соседей.

Глава 5

Показания Матильды Васильевны

Бабоныко сразу же заявила:

- Фимочка был на редкость редкий мальчик. Видимо, поэтому его и выкрали!

Матильда Васильевна смотрела на Людвига Ивановича с живейшим любопытством. На странные ее зеленовато-оранжевые кудерьки была наброшена черная кружевная, с бурыми нитками, косынка.

- Как же его, по-вашему, могли выкрасть?

- А в эту... - небрежно махнула Матильда Васильевна на зарешеченное окно.

Людвиг Иванович с недоверием покачал головой и задал следующий вопрос:

- Расскажите, пожалуйста, пока без собственных предположений, что вы знаете о событиях сегодняшнего утра. Вы понимаете, о каких событиях я говорю?

- Безусловно! Итак, сегодняшнее утро... Нынче утром я была в своем простеньком синем халате с шелковыми отворотами... К сожалению, я была непричесана, так сказать, извините меня за неприятные подробности, в... ну, скажем прямо, в... да, в бигуди.

- Матильда Васильевна, я бы...

- Да-да, я вас понимаю! Поверьте мне, я тоже привыкла следить за собой, но парикмахерская так далеко от нас, а в домашних условиях волосы на бигуди сохнут по пять-шесть часов!

- Минуточку, Матильда Васильевна, я бы хотел услышать о Фиме!

- Но я, по-моему, уже говорила, что это был необыкновенный молодой человек.

- Молодой человек?

- А разве он был стариком? - с вежливо-сдержанной иронией усмехнулась Бабоныко. - Необыкновенный молодой человек!

- Но Фима мальчик!

- А мальчик, по-вашему, не человек?

- Человек, но, я бы сказал, еще маленький!

- А вот в этом я с вами уже никак согласиться не могу. Он не был маленьким человеком - он был великим человеком!

- Великим? Был?

- Если я говорю "был", то потому, что не уверена, вернется ли он к нам. Да-да! Такими умами не разбрасывается ни наша, ни иностранная разведка!

- Да што вы ее слухаете?! - не выдержала за дверью бабушка Тихая, и Людвиг Иванович вынужден был предупредить, что показания свидетелей ни подслушивать, ни прерывать нельзя.

Вынужден он был и Матильду Васильевну попросить не отвлекаться, не пускаться в характеристики и предположения, а просто покороче рассказать, видела ли она утром Фиму и где именно.

- Да! Видела! Конечно, видела! "Вы будете, Фимочка, профессором", сказала я. А он мне: "Это не главное". Скажите, это слова обыкновенного мальчика или необыкновенного молодого человека?

- Бабунечка, это ж было три дня назад! - раздалось за дверью.

- А я разве говорю, что не три дня? Три дня назад, но я почти абсолютно уверена, что утром. Да, утром!

- Матильда Васильевна, нас интересует сегодняшний день! Видели вы сегодня Фиму? И покороче, пожалуйста!

- Да!

- Что - да?

- Вы же просили покороче, - тонко усмехнулась Матильда Васильевна.

- Итак, вы видели Фиму? Вы разговаривали с ним?

- Да, он всегда охотно разговаривает со мной.

- Сегодня?

- Что - сегодня?

- Сегодня вы разговаривали?

- Вы просите меня говорить короче, а сами все ужасно растягиваете. Я ведь, по-моему, вам говорила, что я была сегодня непричесана. Некоторые считают, что человек причесываются для того, чтобы нравиться. Но скажите, когда вы чистите зубы, вы делаете это для себя или для других?

- Матильда Васильевна, меня сейчас не интересует философия прически. Меня интересует, разговаривали вы сегодня с Фимой?

- Но я же как раз отвечаю на ваш вопрос. Сегодня я была непричесана, а непричесанный человек не должен выходить из своей комнаты, а может ли человек разговаривать, если он не вышел?

- Итак, вы не разговаривали с Фимой?

- Почему это я с ним не разговаривала? Мы никогда не ссорились, у нас были прекрасные отношения.

Людвиг Иванович встал и выпил воды. Он был немного раздражен, а следователь не должен раздражаться.

- Итак, сегодня утром вы Фиму видели, но не разговаривали с ним?

- Вот именно. Видела, но не вышла, не заговорила, потому что была непричесана, и, знаете, это единственный раз, когда я пожалела, что хорошо воспитана. Потому что, может быть, мне удалось бы его успокоить... - Бабоныко понизила голос и выразительно кивнула на дверь, за которой находилась Фимина мама.

- Вы его видели из окна?

- Да.

- И куда же он шел?

- Я слишком хорошо знала, куда он идет, чтобы продолжать смотреть.

- Ну, а как был одет Фима?

- На нем были феттры...

- Фетры?

- Ну, эти... короткие штанишки, блузой и открытые туфли... сандалии.

- Я понял: шорты, рубашка и сандалии... Скажите, Матильда Васильевна, а не было ли на Фиме чего-нибудь необычного... ну, такого, что нечасто надевают на себя мальчики?