В петле

Тети Джули и Эстер, несколько задетые тем, что их подарки не были удостоены особого упоминания (они каждый год забывали, что Джемс терпеть не может подарков: «швыряют деньги попусту» — так он выражался), были в «страшном восторге»; значит, Джемс в хорошем настроении, а это для него так важно. И они стали поджидать Уинифрид. Она приехала в четыре часа и привезла с собой Имоджин и Мод, которая только что вернулась из школы и «тоже стала такой хорошенькой девочкой», и поэтому было ужасно трудно расспросить как следует про Аннет. Тетя Джули все же набралась храбрости и спросила, не слышала ли чего-нибудь Уинифрид, и как Сомс — доволен, ждет с нетерпением?

— Дяде Сомсу всегда чего-нибудь недостает, тетечка, — вмешалась Имоджин. — Как он может быть доволен, раз он уже добился своего!

Эта фраза что-то напомнила тете Джули. Ах да! Эта картинка, которую нарисовал Джордж и которую им так и не показали! Но что, собственно, хочет сказать Имоджин? Что ее дядя всегда хочет получить больше, чем у него есть? Совсем нехорошо так думать.

Звонкий, ясный голос Имоджин продолжал:

— Вы только подумайте! Ведь Аннет всего на два года старше меня, как это, должно быть, ужасно для нее выйти замуж за, дядю Сомса.

Тетя Джули в ужасе всплеснула руками.

— Дорогая моя, ты просто сама не знаешь, что ты говоришь. Такого мужа, как дядя Сомс, можно пожелать всякой. Он очень умный человек, и красивый, и богатый, и такой внимательный и заботливый, и совсем даже не старый, если принять все во внимание.

Имоджин только улыбалась, переводя свои блестящие влажные глаза с одной «старушки» на другую.

— Я надеюсь, — строго сказала тетя Джули, — что ты выйдешь замуж за такого же хорошего человека.

— Я не выйду за хорошего человека, тетечка, — ответила Имоджин, — они все очень скучные.

— Если ты так будешь рассуждать, — возразила совершенно потрясенная тетя Джули, — ты совсем не выйдешь замуж. И лучше мы не будем говорить об этом, — и, повернувшись к Уинифрид, она спросила, как поживает Монтегью.

Вечером, когда они ждали обеда, она тихонько сказала:

— Я велела Смиэер подать полбутылки сладкого шампанского, Эстер. Я думаю, нам нужно выпить за здоровье дорогого Джемса и за здоровье жены Сомса, только пусть это будет наш секрет. Я просто скажу: «Ты знаешь, за что, Эстер», — и мы выпьем. А то как бы Тимоти не стало дурно.

— Пожалуй, это скорее нам с тобой станет дурно, — сказала тетя Эстер. — Но, конечно, все-таки нужно, ради такого случая.

— Да, — восторженно подхватила тетя Джули, — уж это случай! Ты только представь себе, если у него будет милый маленький мальчик, продолжатель рода! Мне теперь это кажется особенно важным, с тех пор как у Ирэн родился сын. Уинифрид рассказывала, что Джордж называет Джолиона «Трехпалубник», из-за того, что у него три семьи! Джордж такой шутник! И подумать только! Ирэн все-таки живет в том доме, который Сомс построил для себя, чтобы жить с ней. Как это, наверно, тяжело бедному Сомсу, а ведь он всегда был такой корректный.

Вечером в постели, взволнованная и слегка разгоряченная шампанским и этим секретным вторым тостом, она лежала, держа открытый молитвенник и устремив глаза в потолок, освещенный желтым светом ночника. Малютки! Как это приятно для всех! И она была бы так счастлива увидеть дорогого Сомса счастливым. Но, конечно, он теперь счастлив, что бы там ни говорила Имоджин. У него будет все, чего он желал: богатство" и жена, и дети! И он доживет до глубокой старости, как его дорогой отец, и забудет и Ирэн и этот ужасный развод. Если бы только ей еще дожить до того, чтоб купить его деткам их первую лошадку-качалку! Смизер сможет выбрать вместо нее в магазине, красивую, в яблоках. Ах! Как, бывало, Роджер качал ее, пока она не падала кувырком! Ах, боже мой! Как давно это было! А было! «В доме отца моего обителей много» (легкий скребущий звук донесся до ее слуха), «но это не мыши», — как-то машинально подумала она. Шум усиливался. Ну конечно, мыши! Как нехорошо со стороны Смизер утверждать, что у них нет мышей! Не успеешь и опомниться, как они прогрызут обшивку, и тогда придется звать плотников. Это такие разрушители! И тетя Джули лежала, медленно водя глазами по потолку, прислушиваясь к этому легкому скребущему шуму и ожидая сна, который набавит ее от него.

XII. РОЖДЕНИЕ ФОРСАЙТА

Сомс вышел из сада, пересек лужайку, постоял на тропинке около реки, повернулся и снова пошел к калитке сада, не замечая, что он двигается. Шум колес, проскрипевших по аллее, дошел до его сознания, и он понял, что прошло уже сколько-то времени, как доктор уехал. Что же он, собственно, сказал?