В петле времени

Р. S. Тот, кого вы не знаете.

«А кого я не знаю?» – подумал Морис.

На часах было полдевятого.

О какой ошибке ему пытались сказать? Не так уж и просто признать собственный промах, это равносильно ошибке хирурга на операционном столе; посадить кого-то невинного не лучше, чем убить его. Хотя кто может быть невинен? Если речь о текущем скандале с Нильсоном, то Морис на сто процентов был уверен в его виновности. Все факты налицо, все доказательства в протоколе. В этом деле просто масса свидетелей. Показаний жертв в этот раз хватило бы на три таких дела. У Мориса не было никаких сомнений в правоте этих женщин.

Бенджамин уже подъезжал к маяку, когда небо затянулось серостью. Рядом была Атлантика. Оставив машину у дороги, Морис пошёл к берегу. Под ржавой изнанкой проездного моста возвышался красный маяк. «Красиво здесь», – подумал он.

– Живописно, не правда ли? – сказал мужской голос. Мужчина в чёрном пальто и солидном костюме стоял на тропе, ведущей к маяку. Он подходил медленно, не торопясь. Руки его были в карманах, шарф закрывал шею до самого подбородка, казалось, он тоже продрог.

– Я люблю это место, – сказал он.

Морис не мог выговорить ни слова, казалось, он разучился говорить. Если в первый раз это было нелепостью, игрой разума, времени, бред, то во второй, вот сейчас… Морис не хотел в это верить. Ещё одного живого покойника он не переживёт.

– Что такое, детектив? – спросил человек. – С вами всё хорошо? Вы будто привидение увидели.

– Это вы? – еле вымолвил Морис.

– Мы знакомы?

– Вы же умерли год назад, – перед глазами Мориса, как сейчас, стояла та фотография, которую он взял у Саманты.

– Умер? – рассмеялся Кларк Стюарт. – Как видите, живее живых. Это Саманта думает, что я умер, как и многие, с кем я не хотел бы общаться. В том числе и Стефан Нильсон. Вы знакомы с этим извращенцем, да, детектив?

– Да, – задыхался Морис, – знаком, – расстегнул он верхнюю пуговицу.

– Он ещё тот мерзавец, – вздохнул Кларк Стюарт, – мерзавец, шантажист, но не убийца. Он не убивал меня.

– Но как вы?

– Как я узнал, что вы хотите приписать ему мою смерть? У нас один адвокат. Он сообщил мне о ваших подозрениях.

– Вы не мертвы?

– Нет.

– А Саманта…

– А Саманта думает, что мёртв. Кстати, как она? Она красива, не правда ли?

– Да, она…

– Она мне очень дорога, всегда была очень дорога. Я хорошо относился к ней, у неё было всё, и мои деньги, и моя любовь. Из молодой девчушки она выросла в красивую женщину.

Морис кивнул.

– Она живёт у вас, детектив? Я знаю, знаю. Вы, наверное, сблизились?

Морис не знал, что ответить…

– Она так хороша в постели, – еле заметная ухмылка проскользнула по лицу Кларка Стюарта.

– Где хороша? – переспросил Морис.

– В постели. Вы ещё не поддались ей? У неё не кожа, а бархат, не правда ли, детектив? И эта грудь…

Мориса затошнило, он подумал, что не расслышал, что не так понял, его руки одеревенели, стали твёрдыми и красными, будто вся кровь притекла к ним. Он кинулся на Кларка Стюарта и повалил его на острую гальку.

– Как вы смеете, – тряс он его, – подонок! – Морис жёстко ударил соперника по лицу.

– Что вы делаете? – задыхался Кларк. Кровь пошла носом, залила и камни, и рубашку.

– Вы совратили родную дочь? – у Мориса разрывалось в голове. Он тряс его как тряпичную куклу. Никогда ранее он не испытывал такой ярости.

– Дочь? Кто вам сказал, что она моя дочь? Саманта? – Кларк харкался кровью. – Это Саманта так сказала? Она моя жена! Слышите? – Он сел на камни и шарфом вытер кровь с лица.

– Она моя жена, – сказал он по слогам.

Морис тяжело дышал. Он встал и, облокотясь на ограждения маяка, посмотрел на Кларка Стюарта.

– Как это – жена?

– Официально! И всегда ей была, с семнадцати лет. Я забрал её у Стефана Нильсона.

Кровь перестала течь.

– Это она хотела меня убить. Год назад она подговорила дворецкого, чтобы тот подсыпал мне яд в виски. Естественно, он предупредил меня. – Кларк сплюнул остатки крови. – Саманта никогда не отличалась большим умом.

– Не может быть… – бормотал Морис.

– У меня есть все доказательства. В том числе признание дворецкого, письменное. Я подстроил для неё свою смерть, подговорил друзей, они позвонили ей сразу, когда я якобы умер. Она была в шоке, хоть и убила меня, она даже плакала. Просила прощения. Но я был непреклонно мёртв, – он засмеялся, – мои люди забрали меня, якобы кремировали, а дальше вы поняли.

– Но почему, за что?

– Из-за ревности. Саманта буквально сошла с ума, видя в каждой моей клиентке потенциальную любовницу. Она закатывала такие сцены, она ненавидела всех актрис.

– Но вы же отошли от дел.

– Да, между прочим, из-за её истерик. Но она всё равно думала, что я изменяю ей. Она думала, я сплю с каждой из них. Она убила меня за то, чего я даже не делал.

Мориса знобило, с неба мелко накрапывало, потом чаще, чаще, и полило стеной, так что он еле видел Кларка Стюарта.

– Это вы убили её? – крикнул Морис сквозь дождь.

– Что? Как же я убил, если она жива?

Дождь так гремел, что ничего не было слышно. Ветер поднял Гудзон и прибрежную пыль. Морис вспомнил, что никакого убийства не было.

– Вы хотели убить её?