В пламени (СИ)

Бриенна понимала, что она не из тех прекрасных дев, которые ждут своих мужчин у очага, безропотно и скромно, то и дело смиренно умоляя богов вернуть им их в целостности и сохранности. Она ненавидела бездействие и на каком-то глубинном, животном уровне не могла усидеть на месте, благо, Сансе часто требовалась ее помощь. Нужно признаться, что она была бы никудышной леди – в свою юность на Тарте она прилежно и умышленно пропускала мимо ушей все премудрости бытия женой и хозяйкой замка, сосредотачиваясь на других, близких сердцу вещах: сражениях на мечах, истории рыцарства, физических упражнениях, обтачивающих ее несуразное тело, делая его проворнее и грациознее в бою. Поэтому все поручения, которые давала ей юная леди Старк, вызывали в ней лишь озадаченность и смятение, и казалось, что даже Подрик более искусен в том, чтобы координировать восстановление замка и распоряжаться хозяйством, чем сама Бриенна. Но она искренне старалась учиться, запоминать, вникать, и даже позволяла слабой улыбке коснуться ее губ, когда Санса хвалила ее за успехи. Пусть это и не имело никакого отношения к рыцарству и сражениям, а где-то далеко, за холмами, уже начиналась битва, которая могла изменить все – не только для королевства, но и для нее самой, она знала, что не могла последовать за армией Севера, и на исходе третьей недели смирилась с этой мыслью. Она не может оставить леди Старк. Просто не может.

Это знал и Джейме, когда в последнее их утро оставлял ее в своей постели, измученную и счастливую. Раньше любовь к нему отзывалась тяжелым ноющим чувством где-то под ребрами, вечным привкусом горечи и металла во рту. Теперь же, после всего, что между ними произошло, она накрыла ее с головой, приняв в свои объятия. Любовь рассредоточилась по ее телу, собираясь в кончиках пальцев, которые он прижимал к губам, в задней стороне шеи, которую он рассеянно гладил рукой, между бровями, которые она напряженно сводила, когда безжалостная правда снова появлялась в ее беспокойной голове: он ведь уйдет, он скоро уйдет. И он действительно ушел.

Как пугающе легко перевернулись все ее воспоминания, как беззаботно и нежно Джейме удалось переписать ее память, всю их историю… Оказалось, что все это время она рассказывала себе совершенно другое, искаженное ее же собственным неверием, ложное. А ведь правда была рядом, но недостижимая – для нее. Но разве она могла поверить в то, что все это время в нем тоже что-то пробуждалось, зрело, жгло, не находя выхода? Разве могла была представить, что стала для него чем-то большим, чем просто случайным попутчиком, кем-то более важным, чем просто старым знакомым? Разве она могла предположить, что в ней окажется столько неистраченной нежности, незнакомого тепла, когда она всю жизнь считала себя неправильной, дефектной, неспособной на такую глубину?

Впрочем, они оба оказались беззащитны перед этой древней неведомой им силой, пробивающей ничтожное тело насквозь, сквозь бесполезную грудь, навылет. Но когда Джейме обнял ее со спины, закрыв собой эту странную, пугающую пустоту, Бриенна впервые в жизни почувствовала себя спасенной.

***

Джейме с трудом разлепил глаза, затылок саднило, обжигало огнем, свет из окна слепил беспощадно. Катись в пекло, Бронн, это ж надо было так…

Зрение возвращалось постепенно, словно запоздало спохватившись, что его ждут, - и перед глазами медленно, но верно проявлялся тронный зал Красного замка, словно чужой, хотя знакомый до последней колонны. Затем он увидел Серсею, прекрасную и холодную, как и всегда.

- Вот видите, Ваша милость, говорил же, что жив, - с этими словами Бронн отвесил ему пощечину наотмашь. – Скоро окончательно придет в себя.

- Чертов мерзавец, - выплюнул Джейме ему под ноги.

- Ну или уже пришел.

Королева встала с Железного трона, медленно, с грацией львицы прошла вперед, прошелестев тяжелыми бордовыми с золотом юбками. Эхо ее шагов отражалось от стен, множилось, заполняло собой повисшую тишину. Джейме поднял голову, чтобы встретить сестру лицом к лицу, поймал ее взгляд - нечитаемый, переменчивый, - и впервые за последние годы с горечью заметил печать глубокой скорби, обезобразившую ее некогда красивое лицо.

- Я приказала Вам принести сюда его голову, - проговорила жестко, чеканя каждое слово.

- Голова здесь тоже есть, - беззаботно отозвался Бронн, пожав плечами. – Я уверен, что отделение ее от тела доставит Вам гораздо больше удовольствия, чем мне. Такое грязное дело…

Она коротко кивнула, в то время как ошивающийся около ее трона Эурон Грейджой хрипло и наигранно рассмеялся, выпучив свои бесцветные глаза. Развалистой походкой моряка он подошел к Серсее, приобнял ее одной рукой, не отводя мстительного взгляда от Джейме, процедил сквозь зубы:

- Я могу устроить такое представление ради тебя, любовь моя. Ты же знаешь. Стоит тебе только попросить.

Но она лишь отмахнулась от него, сбросила руку, игнорируя, обратилась к Бронну:

- А где тогда мой второй излюбленный братец? Принести сюда Тириона было бы куда легче.