В пламени ветра (ЛП)

Он приземлился на четыре лапы уже как огромный медведь. Взревел ещё раз, сверкая голубыми глазами на огромной морде с густым мехом.

Махнув здоровенный лапищей, он зацепил когтями мою щиколотку и подтащил себе. На самом деле, он с лёгкостью мог убить меня, высосав из лёгких весь воздух. Но он оттягивал момент.

Заставляя меня страдать.

Когтями впился в мои мышцы и с лёгкостью разрезал их словно бритвой.

Я потянулась к его морде и вдавила пальцы в глазницы. Он взревел и отпрянул, тряся головой. Попятившись назад на несколько футов, он снова обратился, не приближаясь ко мне.

— Ты просто выпендриваешься, — выдохнула я, борясь с внезапно подступившей тошнотой и потемнением в глазах. Сейчас только в обморок грохнуться не хватало.

Чёрный Дрозд ухмыльнулся, из глаз текла кровь.

— Может быть. Может быть, я хочу, чтоб ты увидела, какая жалкая по сравнению со мной

— Довольно, — произнесла Богиня-Мать одновременно швырнув в нас силой, раскидав по земле. Я потянулась к силе — пустота. Судя по лицу Черного Дрозда, он находился в той же позиции.

— Никто не будет драться. Я выбрала вас обоих. По разным причинам, и пока вы не понимаете этого до конца, чего я и не жду. Жду я подчинения, — слова наливались силой, пока не стали словно молотком бить по голове от громкости и мощи. Ее волосы были чёрные, как ночь, и я понимала, какая сторона её личности сейчас рядом. Тем более, зачем она спасает меня? Потому что именно это и происходило.

Чёрный Дрозд убил бы меня, если бы она не остановила его.

— Да, Матерь, — Чёрный Дрозд склонил голову.

Богиня-Мать посмотрела на меня. Я вскинула бровь и произнесла:

— Заткнись.

Она скривила губы.

— Чёрный Дрозд. Я запрещаю тебе разыскивать Ларк. Ты не будешь драться со своей сестрой, — она говорила это, как мать, отчитывающая своего ребёнка.

Он перевёл взгляд с неё на меня.

— Ты не сможешь остановить её по отношению ко мне. Она непослушна.

Я даже не собиралась спорить.

— Тогда мы будем держать её подальше от тебя, мой мальчик.

Он хлопнула в ладоши, и меня подхватило силой и отшвырнуло назад. Я несколько раз кувыркнулась, пока не очутилась на границе проклятого поля. Чёрный Дрозд и Богиня-Мать исчезли, словно их никогда здесь не было.

— Ты правда сказала Вив заткнуться?

Я моргнула несколько раз, глядя на Гриффина, смотрящего на меня сверху вниз.

— Да, похоже, что так.

— Будь я проклят. Она наконец-то встретила достойного соперника, да?

Он ухмыльнулся, протягивая мне руку и помогая встать. Я облокотилась на него, не в силах перенести вес на свою искалеченную ногу. Когда я поднялась, Гриффин протянул мне листок бумаги. Я посмотрела на него — знакомый почерк на пергаменте и капля чернил, когда рука моего отца дрогнула. Это было все, что мне нужно, чтобы доказать: мой отец не должен выбирать Брайю или Рейвана в качестве наследников.

После нашей битвы вся поляна была взрыта и истерзана: сломанные у основания деревья по её краям, сгоревшая и обугленная местами земля.

С противоположной стороны к нам неслась Пета, поднимая в воздух столбы пыли. Позади с поднятым оружием спешили Кактус и Эш.

— Прекрати так поступать со мной, Ларк! — закричала и прыгнула на меня Пета. Я поймала её и посадила себе на плечо.

— Я не специально. Честно.

Эш и Кактус не смотрели друг на друга, их взгляды были устремлены на меня. Я не смогла сдержать вздоха.

— Идём домой, — Кактус указал большим пальцем себе за спину в сторону Края.

Гриффин с нами не пошёл, но провожал взглядом. Я знала, потому что дважды оборачивалась. Выражение чёрных глаз казалось нечитаемым. Но его поза сказала все, что мне нужно было знать.

Ночь ещё не кончились.

Мы шли в молчании, я опиралась на обоих мужчин, но тишина не была комфортной. И не такой, как после удачной работы. Она несла привкус тяжёлого удара, всё ещё ждущего нас.

Подойдя к Спирали, я не удивилась, увидев толпу людей. Они расходились перед нами, но не с почтением. Плевать. На ступенях Спирали стоял отец. Ферн нигде не было видно. Я взяла за руку Эша.

— А где Ферн и ребёнок?

Стоило словам сорваться с губ, как я сама все поняла. Отец лишь покачал головой и произнес:

— Кассава.

Сердце с болью застучало в груди. Бедная Ферн. Из всех членов нашей семьи она одна заботились обо мне по-своему. Она заступалась за меня перед отцом.

По крайней мере, там, где она сейчас, мир и покой, хотя это утешало слабо.

Стоило нам подойти ближе, как тот, кого я называла отцом, возвел к небу руки.

— Во избежание разногласий в нашем доме я провозглашу преемника.

Он замолчал, при взгляде на меня его плечи ссутулились.

— Лакспер, с тобой я поговорю позже.

С ним стояли Белла и Брайя. Все, что осталось отцу, выбрать из двух девушек.

Глаза Беллы встретились с моими, и я выдавила слабую улыбку. Она сморгнула слезы и приложила руку к сердцу. Я повторила жест.

Отец заговорил:

— Мой народ, я осознаю ошибки в своих действиях в прошлом. Сыновья не были достойны называться наследниками.

Я нервно комкала в руках письмо. Мне нужно будет придумать что-то, если он назовёт Брайю. Поэтому тихо молила, чтобы назвал Беллу.

— Своей преемницей объявляю младшую дочь, Брайю.