В Plaz’e только девушки

– Видишь ли, Вася… Ты кофе-то пей, а то остынет. Кто-то очень точно сказал: самоубийцы часто уходят по-английски. Не прощаясь. Суицид подчас является полной неожиданностью. Для близких… Для окружающих… Иногда, для самого человека… Помнишь, у Бунина? В одном его рассказе. Там тоже некий господин утром искупался в море. Потом позавтракал в своей гостинице. Выпил бутылку шампанского, выкурил сигарету. Дословно я запомнила только последнюю строчку: « Возвратясь в свой номер, он лег на диван и выстрелил себе в виски из двух револьверов». [6]И записки, заметь, не оставил. Как ты думаешь, почему?

– Ну кто же будет афишировать подобные желания…

– Бывает, что афишируют. Но это, так называемые демонстративные самоубийцы. Человек жалуется всем, кто готов слушать: жить надоело, все обрыдло… И в итоге, действительно, сводит счеты с жизнью. Но это не наш с тобой случай. Классный здесь кофе, правда?

– Да, – я отхлебнула глоточек эспрессо. – Кофе классный, – и продолжила: – Ерема на жизнь не жаловался. Хотя, как я поняла, он был на распутье – прежнее дело бросил, нового еще не начал. Расстался со своей пассией. Но я повторяю, Лина, он производил впечатление абсолютно нормального человека.

– Вася, я могу рассуждать только умозрительно. Все, о чем ты рассказала, можно повернуть и так, и эдак. Дело в том, что самоубийцы в большинстве случаев не психически больные, а нормальные люди, но оказавшиеся в сложной жизненной ситуации. Или на распутье, как ты сказала. Еремей – писатель, личность сложная, с обостренной реакцией, богатым воображением. То, что для обычного человека пустяк, для него могло вырасти в непереносимую трагедию. Ты говоришь, накануне поездки он расстался со своей девушкой?

– Он так сказал… – кивнула я, зачерпнув вишневое мороженое.

– А не сказал, почему?

– Нет.

– Ну вот, видишь… Чужая душа не просто потемки – тьма беспросветная. Как в захламленном подвале. Сам подчас не ведаешь, обо что споткнешься и что натворишь. Что уж о посторонних говорить. Ты ведь не близко его знала?

– В общем, да…

– Что за новое дело он затеял?

– Он не рассказал, – растерянно ответила я, допивая кофе.

– А почему, несмотря на зловещее предсказание своей девушки, все-таки поехал на Гоа? Что ему стоило выбрать другое место? Мало ли на свете стран приятных для отдыха и лично для него безопасных?

– Не знаю…

– Я так понимаю, Вася, что несмотря на кажущуюся легкость общения, он был не склонен откровенничать. И, кроме того, тебе неизвестно главное.

– Что?

– Что произошло с Еремеем той ночью. Сразу после твоего звонка. Хочешь еще кофе? – отодвинула она свою чашку.

– Нет.

– Тогда пошли. Мне пора.

Как я и предполагала, наша встреча с Алиной ситуацию не прояснила. Но личность Еремы для меня как бы высветилась новой гранью. Он стал казаться мне человеком с двойным дном. Действительно, много хохмил, но мало говорил о важных для него вещах. Эти его постоянные недосказанности… И ключ, который он попросил «если что» передать матери…

Ключ! Как же я про него забыла!

Дома я первым делом бросилась искать ключ, который вручил мне Ерема. Но… ключа не было. Я перетряхнула пляжную сумку, вывернула карманы джинсов и «бермуды». Постиранные вещи еще висели на балконе, значит, ключ, точно, не запутался в носке или в купальнике. Похоже, где-то выронила, растяпа! Утешало одно – Ерема сказал, денег в ячейке нет. Ладно, как-нибудь потом займусь этим. Он вроде бы говорил, что сбербанк где-то неподалеку от его дома. Найду. Напишу заявление о потере ключа. Не горит…

На следующий день мне позвонил Павел и пригласил на похороны Еремея.

За три месяца до…