В плену искушения

Рустам не заметил, что сосредоточенно перебирает хрупкие пальцы на девичьей ладони, склонившись над ней, как скряга над сундуком с золотом. Возможно, он даже напугал Марусю своими действиями. Но и перестать не мог. Не касаться ее – как не дышать. Рустам не мог сделать ни первого, ни второго.

– Давай я сама с ним поговорю? – нахмурилась Маруся, видя, как сильно обеспокоен ее парень.

Рустам вскинул на нее взгляд исподлобья. Нахмурился.

– Обижаешь, малыш, – поджал губы Рус. – Разве плохо меня знаешь? Не привык я бегать от проблем.

Маруся торопливо перебралась к Рустаму на колени, обняла его крепко-крепко за шею. Действительно, глупость сморозила!

– Прости! Нет. Конечно, нет! Ты не такой! – жарко зашептала Маруська, поглаживая кончиками пальцев виски, скулы, щеки мужчины. – Просто… Просто не могу я спокойно смотреть, когда моего любимого человека избивают! А он ведь будет! Я уверена!

Рустама отпустило. Зря она это только что сказала! Зря! Его же теперь окончательно накроет дикой жаждой. А нельзя, черт раздери! Заверин где-то рядом, совсем скоро будет здесь. Еще и злой, как сам дьявол, потому что Маруся сказала матери, где они сейчас находятся. У Нагашева дома.

И это труба.

Рус не мог думать ни о чем, кроме как о Марусе в его руках. Мужчина видел, как только что случайно расстегнулась пуговка на мягкой девичьей рубашке. За тканью – черное белье. Ничего сверхъестественного. Простая тряпка даже без рисунка или кружева, а вышибла Русу весь мозг диким контрастом с молочной кожей груди.

Не смог Рус больше терпеть. Качнулся вперед, перехватил малышку, развел податливые бедра и усадил на себя. Был готов и от одежды избавиться. И плевать на все вокруг.

И, кажется, Маруся не возражала. Тихонько застонала, когда через слои одежды ощутила напряженный член.

Рус приник к приоткрытым губам в жадном поцелуе. Дыхание девчонки обжигало его так, будто Нагашев рухнул в жерло действующего вулкана. Плавился от сладкого вкуса на языке, от нежных касаний хрупких пальцев, от того, как крепко и ладно Маруся обхватила его талию ногами и скрестила их за спиной.

– Я тебя никому не отдам, малыш, – бормотал Рустам, вжимаясь в манящую жаром промежность своим каменным «стояком».

А Маруся лишь усугубляла ситуацию. Терлась о Руса, постанывала, будто уговаривала дать ей так необходимую сейчас разрядку.

В дверь позвонили. Рустам чертыхнулся. Втянул воздух носом, упираясь лбом в Марусино плечо. Сцепил зубы до скрежета.

– Ты только не вмешивайся, хорошо? – отрывисто произнес Рус, ссаживая девчонку с себя на диван. – Если даже по касательной тебя… Я ж сдохну, малыш.

Маруся хотела бы растаять от такого признания. Потому что, пусть Рус и не произнес ни разу заветного «Я тебя люблю!», но подобными фразами четко давал понять свои чувства.

Хотела бы, да не могла порадоваться. Ее трясло от того, что отец так быстро приехал. И даже возбуждение и страсть отступили на второй план. Главное, выстоять в разговоре с родителями. И Маруся очень надеялась, что мама все-таки примет их с Рустамом сторону.

Глава 35

С каждым шагом, сделанным в сторону двери, Рус становился все более собранным. Что ж, видать, судьба у него такая, отхватывать от Завериных в собственной квартире.

Рус распахнул дверь. И тут же вместо приветствия ему в морду прилетел тяжелый удар.

Хорошо прилетел. Куда надо.

Рус ладонью стер брызнувшую кровь и взглянул на Зверя.

Алексей Сергеевич без приглашения вошел в квартиру. Следом за ним – Лина Марковна, прикрыла дверь и провернула ключ в замке.

– Я на кухню! – оповестила женщина и проскользнула мимо мужчин, застывших друг напротив друга в одинаковых позах.

Оба опасные, собранные, злые. И если тот, что младше, не выказывал агрессии, то мужчина постарше планировал отметелить пацана.

Второй удар последовал почти мгновенно. Так же, без предупреждения и ненужных слов. Оба знали причину. Оба были с ней согласны.

В мозгах противно зазвенело. Рус тряхнул головой, попытался привести себя в норму. Вроде бы получилось. Но из кухни раздались громкие женские голоса, а следом и визг Маруси.

Рустам еще никогда не бегал так быстро. Секунда, и он уже там, рядом. Выцепил девчонку и принялся ощупывать руками. Собой заслонил от окна, ну чем черт не шутит!

– Что? – просипел Рус, и как-то разом голос отказал. Смотрел на девчонку и не мог понять, что случилось. Ведь она здесь, рядом. А что-то все равно не так.

Маруся вытерла тыльной стороной ладони льющиеся по щекам слезы. Вид у Рустама был, мягко говоря, не товарный. Кровь по всему лицу. Губы разбиты. Футболка в алых каплях.

Сердце юной девушки не выдержало, заколотилось, рассыпалось осколками – не склеить, не собрать.

– Ненавижу тебя! Как ты мог?! – выкрикнула Маруся.

Рустам подумал, что пол под ним испарился. И грохнулся Нагашев в самое пекло ада. И не знал, что бывает так больно.

Ведь минуту назад говорила, что любит. А сейчас – ненавидит.

Раньше его просто цепляли эти ее слова, коробили. А сейчас разорвали в хлам, уничтожили.

– Марусенька, дочка…, – начала Лина Марковна.