В плену красной Луны

— Одиночество не что иное, как осознание того, что мир велик. Небо еще более огромно, чем мир. Сейчас тепло земли поднимается к небу, а вниз опускается холод, который берет в плен душу, и она чувствует себя одинокой.

— Тогда требуется лишь немного тепла, чтобы не быть одиноким, — тихо возразила Дезире, следя за его взглядом.

Аркани снова протянул к ней руку и взял ее запястье. Дезире показалось, что этот жест означает что-то определенное. Затем он выпрямился, наклонился к ней, немного отогнув свое покрывало вниз. В сумерках она не могла разглядеть его лицо и жалела об этом. Она видела его лишь однажды и никогда не забудет. Он подложил свою руку под ее голову и нежно прижался своими ноздрями к ее, вдохнул в нее свое теплое дыхание. Затем медленно втянул в себя ее дыхание. Он как будто вдыхал в нее новую жизнь. Ее пронизала теплая дрожь.

— Что ты делаешь? — спросила она взволнованно, прислушиваясь к своему внутреннему чувству.

Он тихо рассмеялся.

— Я отдаю тебе часть своей жизни и беру себе часть твоей.

Она удивленно подняла на него глаза. Его лицо было совсем близко, и она могла рассмотреть его прекрасные глаза, горевшие внутренним огнем.

Дезире не могла обнять его руками за шею. Под голубой тканью она ощутила длинные крепкие мускулы его спины и внезапно осознала, что под развевающимися голубыми одеждами находится тело мужчины. Не какое-то тело, а то тело, которое она желала со всей страстью. Ее собственная женственность взывала к нему. Только одна мысль об этом теле, которое она еще никогда не видела, а только несколько раз ощущала своими руками, сводила ее с ума.

Аркани был самым невероятным из мужчин, которых она когда-либо встречала. Он был таинствен, как пустыня. И лежал рядом с ней в песке, нет, уже почти на ней. Его длинные пальцы охватывали ее голову, погружались в ее светлые волосы, большие пальцы нежно поглаживали ее щеки.

Ей очень хотелось, чтобы Аркани поцеловал ее. Его пальцы оставили ее щеки и перешли к подбородку, затем к губам, нежно обводя их. Это был почти поцелуй, губы у нее потрескались, с них свисали лоскутки кожи. Трещины на губах болели, из них вот-вот пойдет кровь. Должно быть, вид у нее был ужасающий.

Его глаза не отрывались от ее глаз, пока пальцами он ласкал ее губы. Сияющая голубизна ее зрачков потемнела. Каждое движение век болезненно отзывалось в глазном яблоке, но слезы не могли смягчить боль. В теле было слишком мало влаги. Длинные шелковые ресницы, чуть-чуть темнее волос, склеились. На обгоревшем кончике носа лупилась кожа.

Она смущенно отвернула голову.

— Пожалуйста, не смотри на меня так, — прошептала она. — Я ужасно выгляжу и чувствую себя ужасно. Я грязная.

— Ты очень красивая, — возразил он.

Дезире решила, что он льстит ей.

— Я выгляжу иначе, чем вы, — почти сердито ответила она, — и пусть это не вводит тебя в заблуждение.

— Что значит иначе? — хотел знать он, снова коснувшись пальцами ее губ.

Она молчала.

— Ими, — сказал он, и она ощутила его дыхание на своем лице.

— Что это значит?

— Рот. Повтори это за мной.

— Ими, — прошептала она.

Его пальцы скользнули к ее глазам и нежно погладили ее веки.

— Титтаоуин — глаза.

— Титтаоуин. — Она закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновениями.

Он погладил ее щеки.

— Оудем — лицо.

Она крепко схватила его руку.

— Афоус — рука. У тебя есть все, что есть и у меня. Между нами нет никакой разницы. Только одно маленькое, но прекрасное различие. Я мужчина, ты женщина.

Она застонала.

— Это проблема.

Он тихо рассмеялся.

— Мы отличаемся очень точно во всех вещах. Форму женского рода ты узнаешь по тому, что эти слова, как правило, начинаются с «т» и оканчиваются также на «т».

Он откатился от нее, и Дезире тут же пожалела об этом, внезапно почувствовав себя одинокой, хотя он находился совсем близко. Почти сразу же у нее возникло осознание того, что ей нужен он, его прикосновения, его неясность.

Аркани лег на спину и посмотрел на бархатистое черное небо, на котором, как бесчисленные бриллианты, сверкали звезды.

— Иттий значит солнце, таллит — луна, — услышала она рядом с собой его тихий голос и удивленно подняла голову.

— Солнце мужского рода, а луна женского, правильно?

— Правильно, — ответил он. — Солнце суровое, сильное и жестокое. Луна нежная, мягкая, круглая, как женщина. — Он показал на небосвод. — Аманар — это Орион, который показывает путь и Таламат...

— Я попробую догадаться. — Девушка посмотрела на небо — это Большая Медведица, правда? Но почему она женского рода?

— В нашем языке ее называют верблюдицей, — объяснил он.

— Тогда женщина будет...

— Тамат. Мужчина — алес.

Она рассмеялась.

— Собственно говоря, это не так и трудно. Я быстро выучу.

Она на ощупь нашла его руку в песке рядом с его гандурой и нежно погладила ее. Все же она не осмеливалась схватить его за запястье так, как делал он. Вдруг он неправильно истолкует ее жест? Его ладони были теплыми и сухими. Он замер.

— Как будет любовь? — полюбопытствовала она.

Он замолчал. Она уже подумала, что он не хочет ей отвечать.

— Тера, — ответил он тихо.

— Начинается с «т», но не оканчивается на «т», — констатировала она.