В плену красной Луны

Мария Антуанетта была властолюбивой интриганкой, но такой конец не пожелаешь никакому человеку. Кровавая смерть королевы, гибель на гильотине тысяч других людей — вот как осуществилась мечта о свободе, равенстве и братстве. Где остались эти идеалы? Почему ради них все еще продолжают убивать? Дезире чувствовала себя так, как будто ее везли на казнь. Вероятно, в голове Марии Антуанетты были подобные мысли. Девушка вспомнила о том, что считала давно забытым: экспедиции, в которых она сопровождала своего отца, жизнь в Париже. Она даже увидела перед собой мать и ее обиженное лицо, когда Этьен Монтеспан снова склонился над своими реликтами и забыл о существовании и своей семьи, и всего мира. Она вспомнила свое детство, а потом снова пустыню, бесконечную, пустую и все же полную переживаний, точнее, не сам пейзаж, а чувства, которые вызывали в ней эти картины. Чем ближе она приближалась к вокзалу, тем теснее ощущала давление в груди. Дело было не только в непривычном корсете, ей было томительно жарко, и ветер не помогал уменьшить жару, тем более что дрожки продвигались вперед очень медленно.

Люди, ослы, овцы, повозки заполнили узкие улицы. Маленькие балконы из дерева лепились у фасадов, словно ласточкины гнезда.

У вокзала они остановились. Филипп заплатил кучеру, помог Дезире выйти из экипажа и взял сумку.

На перроне уже толпились пассажиры, ожидавшие поезда, который еще не прибыл. Этот вокзал среди пустыни стал слишком маленьким для людей с их родины. Колония притягивала не только убежденных патриотов, которые хотели распространять дух Франции среди нецивилизованных варваров. Тут были искатели счастья, всякого рода мошенники, девушки легкого поведения и бизнесмены. Берберы, оседлые крестьяне, торговцы и погонщики скота тоже умели пользоваться железной дорогой, поэтому наряду с вагонами первого и второго классов имелись багажные вагоны, в которых могли ехать туземцы. Большинство из них, однако, предпочитали крышу вагона, на которую забирались вместе с детьми, клетками с курами, багажом.

Поезд должен был прибыть уже два часа назад. Подобные опоздания были нормой, ведь нужно было пересечь горы Атласа, а это не всегда можно было верно рассчитать по времени.

Сразу за вокзалом начиналась пустыня. Чуть дальше строился новый, более крупный вокзал. Скоро железная дорога пройдет еще дальше в пустыню: прогресс не остановить.

Рядом с Дезире на камне сидела старая крестьянка с двумя корзинами, полными лука. Со стоическим спокойствием она переносила шум и европейское нетерпение. Ее морщинистое лицо не было спрятано под покрывалом, жизнь оставила на нем глубокие следы. Она заметила взгляд, который Дезире бросила на нее украдкой, и улыбнулась в ответ, обнажив при этом единственный зуб, который у нее еще оставался.

Дезире ответила на улыбку и почувствовала себя немного легче.

— Мы не могли бы подождать в стороне? — спросила она Филиппа.

— Поезд должен скоро прибыть, дорогая. Я хотел бы занять хорошие места.

Раздался удар колокола, похожего на корабельный. Вот-вот должен был подойти поезд. Ожидавшие забеспокоились. Желудок Дезире судорожно сжался, и она вцепилась в руку Филиппа. Она смотрела на железные рельсы и на приближавшийся, фыркающий локомотив, как на лезвие гильотины. Сердце у нее сильно забилось, в голове зашумело. Кровь застучала в висках, и она ощутила острую нехватку воздуха. Девушка почувствовала, как ее мгновенно охватывает паника, и хотела закричать, однако, как в кошмарном сне, не могла произнести ни звука.

Послышался подавленный возглас людей, толпившихся на перроне. Все повернулись к гребню дюны, которая отделяла цивилизованный мир от пустыни. Темным силуэтом на светло-голубом небе там вырисовывался одинокий всадник на верблюде. Он был окутан покрывалом, только ветер играл складками его одежды.

— Чтобы они осмеливались показываться так далеко... — прошептала женщина рядом с Дезире.

Ее супруг огляделся.

— Где же военные?

Дезире тоже уставилась на это явление, как на фата-моргану, и в тот же миг поняла, что всадник был реальностью.

Глаза Филиппа обратились к Дезире.

— Не дай ввести себя в заблуждение, — сказал он ей тихо. — Он не герой, которого ты хочешь в нем видеть, он всего лишь голубой бандит.

— Мы, цивилизованные люди в Европе, потеряли свою мечту, — возразила она. — Нам нужны новые мечты.

— Ты не можешь остановить время. Всегда выигрывает сильнейший, — как заклинание произнес Филипп.

Она выпустила его руку и обернулась. Что-то шевельнулось в ней, сильно и невидимо, как большой магнит. Шаг за шагом она удалялась от железной дороги, Филиппа, ждущих людей и умершей мечты. Потом начала бежать.

Дезире бежала и бежала, и песок болезненно давил ей ноги в ее туфлях, горячий воздух проникал в легкие, глаза горели. Однако она не останавливалась, даже добежав до дюны.