В плену красной Луны

— Нет, я останусь стоять и не тронусь с места. Спускайся, подойди ко мне и сам убедись, что здесь стою я. Я Дезире, твоя дочь. Ты знаешь меня, мы были вместе в Египте и Тунисе. Мы видели Карфаген. Отец, мы, взявшись за руки, стояли перед афинским акрополем. Моего жениха зовут Филипп, и мы живем в Париже на рю де Вуазин. Ты вспомнил? Иногда я носила мужскую одежду и курила сигары, мое любимое чтение — книги Жорж Санд.

— Я тебе всегда запрещал, — каркнул он, — но ты всегда была крайне упрямой.

— Как и ты, отец. Ты узнал меня наконец?

— Дезире! Что ты хочешь здесь?

— О господи, ты узнал меня! Отец, ты узнал меня!

Напряжение оставило ее, и она облегченно всхлипнула.

Аркани не последовал за Дезире, а остался стоять у скалы. Внимание безумного старика было направлено на Дезире, но он, казалось, не узнавал ее и поэтому оставался опасным. Впервые Аркани почувствовал себя не в состоянии справиться с проклятым оружием трусов.

Но он не был бы Аркани, одним из лучших воинов ихаггаров, если бы сейчас, в эту страшную минуту сдался. Дезире в смертельной опасности, но не хотела это признавать. Он реагировал молниеносно. Используя прикрытие скал, обошел ущелье и молился лишь о том, чтобы точный выстрел не унес жизнь Дезире. Он должен попытаться подойти к нему сзади.

Дезире!

В мгновение опасности Аркани осознал свои чувства к этой женщине. Он отдал бы за нее жизнь. Не только из чувства долга, потому что она доверилась ему. Он любил ее всей душой и никогда бы не предал эту любовь, которая стала венцом его жизни. Если до этого он точно не знал, куда ведет его путь, то теперь он видел все чрезвычайно ясно.

Он бы не испугался перерезать горло ее отцу, лишь бы помешать ему выполнить безумные намерения. Духи давно забрали его душу. Он пропал, хотя Дезире и не хочет понимать этого.

Наконец он добрался до противоположной стороны ущелья, боясь, что уже опоздал. Безумец был непредсказуемым. Чтобы его обезопасить, требовались не только мужество, но и хитрость. И везенье, много везенья!

Согнувшись, он побежал к деревьям. Горячий пот стекал ему прямо в глаза. Он увидел, что старик стоит неподалеку от него, не выпуская из рук ружья.

«Говори с ним, Дезире, говори, задержи его», — заклинал он ее мысленно. Юноша крепко держался пальцами за красную кожаную рукоятку своего меча, готовый одним-единственным ударом отделить голову старика от его плеч. Тот угрожал жизни Дезире, единственному, что имело ценность для Аркани. В пустыне не обладаешь ничем, кроме жизни. Однако это была не его жизнь, а жизнь Дезире. Никому не позволяется забрать ее. Никому, даже ее собственному отцу.

Теперь лишь несколько метров отделяли Аркани от группы деревьев. Глаза его были прикованы к старику, как к дичи, с которой он должен немедленно покончить. Нет, это враг, непредсказуемый и ужасный враг, потому что для него уже не существует никаких правил. Духи смутили его, он уже сам почти стал духом. Почти, потому что безумный клубок из непредсказуемых и бессвязных мыслей все еще владел его телом, которое примостилось теперь на самой нижней ветке дерева.

Аркани видел, как Дезире сбросила с головы покрывало и распустила свои светлые волосы.

— Позволь мне обнять тебя, отец. Ты выжил, я увезу тебя отсюда, из этого злосчастного места. — Она плакала и смеялась, всхлипывала и протягивала руки. — Отец!

Однако старик остался сидеть на своей ветке.