В плену любви

– Майор, вы пожалеете об этом! Я доложу в отдел этнического сообщества и здравоохранения в гестапо о вашем совместном проживании с русской. Или приказы фюрера вас не касаются! Вам придется ответить за то, что вы позволяете себе такую роскошь, как разбрасывание своего арийского генофонда на советской территории. Своим кровосмешением вы подвергаете нацию вымиранию!

– Господин оберст, это ваше право. Я действительно сплю с этой русской и плюс ко всему держу ее в качестве прислуги.

– Майор, вы можете ее отправить в публичный дом и там пользоваться ее услугами, но не проживать совместно!

– Полковник, давайте выпьем и немного остудим свой пыл. Я вам приношу свои извинения, но вы должны меня понять! Я не ходок по борделям только исключительно в целях безопасности для своего здоровья. Я не хочу сгнить от сифилиса, который процветает в армии. Я солдат! Я хочу умереть от пули, но не от венерической болезни. К тому же я очень брезглив! Но как только я наиграюсь с русской девчонкой, я с радостью отдам ее в бордель. А пока я надеюсь на ваше понимание, – пытался сгладить ситуацию Райнер.

– Наливайте, Нортемберг! – немного смягчился Альтман, услышав слова извинения и оправдания майора. – Райнер, вы не можете проживать с русской и вступать в какие-то отношения! Я надеюсь, что это вы понимаете? Дело в том, что в любом случае я обязан доложить об этом в рейх, иначе это сделает служба гестапо.

– Может, вы мне что-то посоветуете, господин оберст? Девчонка очень хороша! Согласитесь со мной! Мне будет жаль, если она попадет в руки насильников.

– Я тебя понимаю, Райнер. Эта девка и правда очень хороша. Как она в постели? – спросил Кенинг, похлопывая Нортемберга по плечу и прищуривая глаза.

– Нормально. Я не люблю распространяться о своей личной жизни, господин оберст!

– Ладно, ладно, Райнер! Успокойся. Я не стану делать акцент на этом. Но тебе надо будет ее стерилизовать.

Райнер вопросительно на него посмотрел.

– Да, да, дорогой друг! Отведешь ее к доктору Зееману в госпиталь, и он быстро решит этот вопрос. Не затягивай, не хватало, чтобы она нарожала тебе русских щенков. Ты все-таки из благородной семьи, Райнер! Не стоит тратить на русских шлюх свое благородное семя! – смеялся уже пьяный Кенинг.

Галка успокаивала подругу, но всячески прислушивалась к тому, что говорят немцы. Слушая их разговор, она не могла понять, пытается защитить Райнер Тасю таким образом или же у подруги очень плохи дела. Галка смотрела на Тасю и понимала, что добиться чего-то от нее сейчас не сможет.

Кенинг с Райнером еще некоторое время говорили о женщинах, потом о готовящемся наступлении на Сталинград, и, в конце концов, Кенинг, уже изрядно пьяный, заявил, что ему срочно надо в бордель за Наташей. Райнеру стало, более или менее, спокойно за такое дружеское расставание. Он проводил его до машины и приказал Эриху довезти его до борделя и ждать дальнейших распоряжений полковника.

Проводив Кенинга, Райнер торопливо пошел в дом. «Как так! Я чуть не потерял ее», – переживал он, входя в дом.

Он вошел в Тасину комнату. Девушка лежала на кровати и беззвучно плакала. Слезы катились по ее миловидному лицу. Галя сидела рядом, гладила подругу и шептала какие-то успокаивающие слова. Увидев Райнера, девушка заплакала навзрыд. Немец бросился к ней, приподнял с кровати, прижал к себе и качал, как маленького ребенка, пока она не успокоилась. Галя, молча, наблюдала эту сцену. Немного погодя, она почувствовала себя лишней и хотела уйти, но Райнер движением руки попросил ее остаться. Немного успокоившись, Таисия посмотрела на Райнера и, глядя ему в глаза, почти шепотом спросила:

– Райнер, почему тебя так долго не было? Я так тебя ждала! Я бы не вынесла такого позора.

– Девочка моя, родная, любимая. Все позади, все обошлось. Я, я, конечно, болван, но я надеялся, что Кенинг не станет себя так грубо вести по отношению к тебе. Родная моя, прости. Прости меня, что тебе пришлось пережить эти омерзительные моменты. Прости! – шептал Райнер, нежно целуя лоб и щечки девушки.

– Не оставляй меня больше, Райнер, – прошептала Тася и обняла немца.

Галка стояла, опустив глаза. «Как давно у них отношения? Почему Тася мне ничего не сказала?» – задавалась вопросом Галя.

– Галя, пойдем на кухню. Я хочу с вами обеими поговорить, – сказал Райнер, беря Таисию за руку.

Гале было немного не по себе от всего произошедшего за последние часы. Она хотела уйти домой побыть одной. После увиденной любовной сцены между Тасей и Райнером, Галка почувствовала какой-то холодок к своей подруге. «Ну, да, можно было подумать, что Райнер из добрых побуждений спас Тасю. Для себя и спас. А что взять с Таси, что она могла сделать против этого сильного высокого мужчины. Да, и непонятно, при каких обстоятельствах это все случилось. Наверное, к этому просто надо привыкнуть. Но похоже, что Нортемберг нравится ей», – размышляла про себя Галя.

Райнер усадил девушек за стол. Отодвинул в сторону остатки пиршества после Кенинга и сказал: