В плену надежд

Я иду в душ, моюсь в последний раз. Сушу волосы. Надеваю мое любимое платье. Оно белое, легкое. Не надеваю больше ничего. Не хочу. Выхожу из квартиры в домашних тапочках и иду по лестнице вверх. Кажется, сзади открылась дверь бабушки-соседки, хотя нет. Наверное, мне показалось. Сейчас глубокая ночь, все спят. Поднимаюсь на последний этаж, в руке у меня ключ, я давно сделала себе дубликат, я ведь знала, что так будет. Поворачиваю ключ в замке. Дверь со скрипом открывается, я выхожу на крышу. Меня обжигает морозный воздух, вокруг кружатся нежные белые снежинки, ночь потрясающе красива. На небе луна и звезды. Странно. Разве, их не должны закрыть тучки, из которых идет снег? Подхожу к самому краю, замираю от потрясающей картины ночного города. Любуюсь сотнями городских огоньков, вижу под собой желтые квадраты окон, за каждым из которых скрывается своя судьба, свои радости и горести, но почти везде слышны крики детей, разговор мужа и жены. Кто-то спит, кто-то занимается любовью, кто-то ругается. Но все они не одиноки. У каждого есть кто-то, кому они дороги, а у меня нет никого. Поэтому еще раз прихожу к выводу, что жизнь моя бессмысленна. Огни сливаются перед глазами, я чувствую влагу на щеках, легкий ветерок треплет мою белую юбку, но я почти не чувствую холода. Наверное, потому, что я изнутри совсем замерзла. Берусь за ржавый железный поручень. Пора. Смотрю вниз, и сердце замирает от ужаса. Смогу ли я прыгнуть? Вспоминаю лицо Захара, его последнее обещание, и понимаю, что смогу. Делаю решительный шаг, ставлю ногу на ограждение. Неуклюже перебираюсь и оказываюсь на самом краю бездны.

Вот и все. Вот так и кончилась моя бездарная жизнь. Прости меня папочка, что я так и не стала тем, кем ты мечтал. Я так соскучилась за тобой. Так хочу тебя обнять. Возьми меня к себе.

Вспоминаю про запрет самоубийства церковью. Это самое страшное, что меня останавливало. Но сегодня я не буду думать про ад. Ад на земле, у меня в душе, и мириться с ним я больше не могу. Я ухожу не потому, что не хочу жить, а потому что не могу больше жить так. Я не могу распоряжаться своей жизнью, поэтому хотя бы смерть выберу сама. Вспоминаю молитву, прошу прощения у Бога. Начинаю снова всхлипывать. Боже! Как же страшно! Отрываю ногу, заношу ее над бездной, мне в лицо дует ветер, бросает ворох снежинок. Собираюсь с духом, чтобы оторвать руки от ограждения и броситься вниз. Но что-то мешает мне. Что-то удерживает от последнего шага. Боже! Какая же я трусиха. Даже этого сделать не могу! Начинаю снова рыдать от досады на себя, от злости, от невозможности что-то изменить. Не знаю, сколько я стою так, рук и ног уже не чувствую. Но постепенно слезы высыхают.

Все, хватит истерить. Я все решила. Надо просто шагнуть вперед. Это ведь легко. Не думать, что делаю шаг в бездну, а представить, что иду к свету. Почему-то невольно перед глазами встает образ Андрея, я слышу его голос, он зовет меня, и я делаю шаг к нему…

Глава 7

Лечу на полной скорости по ночным дорогам, не обращая внимания на светофоры. Хорошо, что машин мало. В голове набатом стучат слова соседки: "Она на крыше стоит, сейчас прыгнет!"

Вот же дура, чего ж ты полезла туда, почему ничего не рассказала! Перед глазами ее слезы и шрамы на запястье.

"Как же так! Подожди меня, дурочка, не прыгай!" — мысленно уговариваю ее, а у самого внутри дрожит все от напряжения. Понимаю, что пока я тут еду, она могла десять раз сделать последний шаг.

Подлетаю к дому, выскакиваю из машины, оглядываюсь со страхом, боясь увидеть ее тело на белом снегу. Ничего нет, хотя это еще ни о чем не говорит. Заскакиваю в подъезд, вызываю лифт. На мое счастье он открывается сразу. Еду, считая этажи. Мне кажется, он ползет медленнее черепахи, внутри все горит от напряжения. Выскакиваю на последнем этаже и бегу к двери, ведущей на крышу. Она открыта настежь, около нее стоит баба Зина. Она пытается мне что-то сказать, я не слышу, отталкиваю ее, выбегаю на мороз.

На самом краю крыши стоит Соня, спиной ко мне. На ней белое платье, полы которого раздувает ветер. Она похожа на ангела, который спустился с небес на заснеженную крышу, кажется, сейчас взлетит. Замираю только на секунду, оценивая ситуацию. Тихо ступаю по снегу, кажется, она не слышит меня. Хочется заорать, но боюсь напугать ее. Мне остается сделать всего несколько шагов, когда Соня заносит ногу над краем, сердце у меня подскакивает к горлу, я начинаю говорить:

— Нет, Соня, не надо! Не делай этого. Иди ко мне. Я помогу. Не бойся, — она не реагирует, кажется, что и не слышит меня вовсе.

— Иди ко мне! — снова зову, но она отпускает руки и шагает не ко мне, а навстречу смерти…

Бросаюсь вперед, секунда, и ее рука крепко зажата в моих. Ее глаза полны ужаса, она кричит, зависая над пропастью. Держать ее тяжело, боюсь не справиться, но Соня хвастается за меня второй рукой, продолжает всхлипывать, но карабкается назад на крышу, помогая мне. Подтягиваю ее, рыча от усилий, обхватываю за плечи, перетаскиваю через ограждение, и мы падаем вместе в снег.