В плену надежд

— Нет, — смеюсь я. — Ты пока разберись с вещами, спальня там, — показываю направление, — сейчас главное печь затоплю, а дальше видно будет.

Печь трещит от нее уже идет приятное тепло, от которого немного отогревается и душа. Но в доме все еще холодно. Поэтому я пододвигаю поближе к печке старое кресло и предлагаю Соне присесть. Но она не торопится, она разбирает продукты, уже нашла где-то чайник, просит меня принести воды. Вода здесь только в колодце, поэтому беру ведро и отправляюсь во двор. С трудом пробираюсь по сугробам до колодца, набираю воды, отношу ведра в дом, потом решаю почистить дорожки.

Намахавшись вдоволь лопатой, возвращаюсь в дом и сразу замечаю перемены. Соня уже успела навести порядок, на столе откуда-то появилась скатерть, а еще в комнате витает аппетитный аромат жареной картошки. Когда она все это успела?

— Заходи, руки мой, сейчас кушать будем.

Захожу в комнату, которую Серёга переделал под ванную и замечаю небывалые перемены. Здесь теперь появился унитаз, нормальная раковина и даже душевая кабинка. Надо же, цивилизация добралась и до этой глуши. Значит, Серёга летом все-таки доделал хитрую систему, которая качает воду из колодца. Правда, воды в кране нет, значит, она либо где-то перекрыта, либо это только подготовительный этап, и пока удобств в этом доме нам не видать. Возвращаюсь на кухню, мою руки по старинке в умывальнике, похожем на Мойдодыра из мультика. Соня уже накрыла на стол, я чувствую, что дико проголодался. Готов быка съесть. Поэтому без лишних предисловий сажусь за стол и набрасываюсь на еду. Соня поглядывает на меня и грустно ковыряться в тарелке.

— Почему не ешь? — спрашиваю я.

— Не хочется. Я пока готовила, наелась.

Ага, наелась она. А то я не вижу, что ее опять нервы бьют. Ладно. Тяжело вздыхаю, и говорю:

— Кстати, очень вкусно, но чего-то не хватает.

— Соли? — подскакивает Соня, чтобы бежать за солонкой.

— Нет, не соли. Сядь, — она возвращается на место, а я иду к сумкам, которые мы еще не до конца разобрали, и нахожу бутылку вина.

Еще бы штопор найти. Но тут Соня снова подскакивает, и из какого-то ящичка достает то, что мне нужно, а еще два граненых стакана.

— Спасибо! — говорю я, разливаю вино, — из таких стаканов только самогон бы жрать, а не дорогое вино, но что поделать. С новосельем! — поднимаю бокал.

— С новосельем, — грустно вздыхает Соня.

Мы ударяемся гранеными стаканами, и Соня выпивает залпом вино так, как будто это и правда самогон. Зажмуривается, прижимает руку ко рту, потом все же начинает есть. Еще через пару минут нашей молчаливой трапезы я снова наполняю стаканы, вот теперь уже она потягивает вино как положено, небольшими глотками, правда все еще старается не смотреть на меня. Куда же делось тепло, которое было между нами утром? Сейчас она снова как колючий ёжик и явно не настроена на поцелуи.

Заканчиваем трапезу. Пока Соня убирает со стола и возится с посудой, я исследую спальню, где тоже произошли перемены. Раньше здесь стояла только старая кровать с железной сеткой, и мне страшно было представить, как на ней можно спать. Видимо, недавно Серёга припер сюда вполне приличный, хоть и явно не новый спальный гарнитур. Шкаф, двуспальную кровать и зеркало со столиком. Почти красиво.

Достаю чистое постельное белье, перестилаю кровать. Интересно, сегодня мы тоже будем спать вместе, или придется мне идти на старый диван на кухне?

Выхожу из спальни, Соня стоит над окном и грустным взглядом смотрит во двор. Что она там видит? На улице ночь. Подхожу к ней сзади, кладу руки на плечи.

— Тебе здесь не нравится? — спрашиваю я.

— Нравится, — говорит она тихо.

— Врешь.

— Нет, не вру, просто, — поворачивается ко мне, — ты завтра уедешь, да?

— С чего ты взяла?

— Ну, у тебя же работа, дела.

— Да. Работа и дела. Только у меня отпуска не было два года. Так что пусть немного без меня обойдутся.

— Так ты не уедешь? — оборачивается и смотрит на меня с надеждой.

— Нет, — улыбаюсь я, — как же я тебя тут брошу, ты ж и печку растопить не сможешь.

— Смогу! Но ты все равно не уезжай. Мне без тебя страшно, — опускает глаза.

Притягиваю ее к себе:

— Я же сказал, ничего не бойся, — она зарывается лицом в мою рубашку, я обнимаю ее, утыкаюсь носом в волосы и снова дышу ею. Действует на меня это уже привычным образом, но я держу себя в руках. Мы стоим так несколько минут, потом я говорю:

— Пойдем спать. Ты иди в спальню, а я лягу на диване.

Она молчит, смотрит на меня как-то странно, потом говорит:

— Не надо на диване, — притягивает меня к себе ближе и сама приникает губами к моим.