В плену отчаяния

Герцог в одиночестве восседал во главе уставленного яствами стола, нетерпеливо постукивая пальцами по кипельно белой скатерти, ожидая прихода гостьи. «Задерживается» – мелькнуло в голове. Есть совсем не хотелось. Мысли так и крутились вокруг девушки. «Надо что-то делать, иначе я так совсем рехнусь» – пронеслась непрошенная фраза. Он не привык сдерживать себя в отношении желания обладать женщиной, да раньше и не приходилось. Они сами на него вешались. А с ней все по-другому… Грей чувствовал, Кара несмотря на то, что отдалась ему (и что скрывать: получила не меньше удовольствия чем он) противится своим чувствам. Может быть, если бы он не увидел ее увечий, она вновь ответила на его близость. Но тогда есть вероятность того, что стала бы очередной безликой девушкой, удовлетворившей его мужские потребности. Он не понимал, почему с каждым мгновение хотел ее все больше, скорее это из-за тайны, окутывающей все с ней связанное. Просто наваждение какое-то! Ему надо разгадать ее, тогда станет легче! А потом? Отпустит? Куда? Ей точно не суждено найти себе мужа. Всю жизнь будет влачить одиночество? И почему это его так сильно трогает?

В проеме двери показалась Кара. Несмотря на целомудренно глухое платье, все равно формы ее тела манили, подчеркнутые умелым пошивом. Если не знать, что находится под одеждой, то невозможно догадаться о страшном прошлом. Девушка с отрешенным видом гордо села напротив него. Слуга тут же подошел с подносом и поставил перед ней тарелку с овсяной кашей. Она кивнула и замерла, не поднимая головы, чувствуя, как Грей рассматривает ее.

– Чем бы ты хотела заняться сегодня? – нарушил молчание мужчина. Девушка пожала плечами:

– А чем вы обычно занимаетесь? – подняла глаза на него, не притронувшись к еде.

– Разным… – задумался. Действительно чем он привык заниматься? Грей хоть и любил это поместье, но бывать здесь приходилось редко. В основном герцог приезжал сюда в детстве с матерью, тогда он просто всячески шалил, сводя с ума своих нянек, прячась и убегая.

– Может прогуляемся? Неподалеку есть очаровательное озеро, в детстве я любил там пропадать, – улыбнулся, облокотясь на локоть щекой.

– Как хотите, – мягким голосом, который обволакивал уши, покорно согласилась гостья. Герцог мог покляться, что больше ни у кого не было такого приятного голоса, который казалось проникал в самые потаенные уголки души.

– Кара, а чего хочешь ты? – не выдержал мужчина, он совсем не хотел получить покорную куклу, ему хотелось, сопротивления и борьбы, хотелось проявления искренних эмоций. Ведь может же быть сильной и настойчивой, почему тогда подавляет свой темперамент, выдавая смирившейся жертвой?

– Я здесь впервые и понятия не имею чем можно занять себя, – наконец вспылила, вызвав на его губах легкую улыбку.

– У меня большая библиотека, если любишь читать…

– Правда? – ее глаза загорелись.

– Да, и она полностью в твоем распоряжении. Я провожу тебя туда после завтрака, – обрадовался ее интересу, приступая к еде. Кара же так и просидела не притронувшись, лишь пригубила стакан с апельсиновым соком. Но Грея так захватила эта идея, что он не обратил внимание на подавленное состояние девушки.

– Пойдем, – произнес, кинув салфетку и быстро обойдя стол, подал руку. Кара кончиками пальцев дотронулась до протянутой ладони. Его прикосновение словно удар молнии прошлось по всему телу, внизу живота как-то повлажнело и за пульсировало. Дыхание сбилось, выдавая волнение. Герцог повел ее в противоположное крыло, по дороге рассказывая, как ребенком любил забегать на кухню и выклянчивать у кухарки вкусности.

– Выклянчивать? – удивилась Кара. – Меня в детстве старая Грейс напротив сама пыталась чем-нибудь напичкать, – весело произнесла, но поймав его серьезный взгляд тут же резко замолчала.

– Грейс? Расскажи еще что-нибудь, – попросил, поймав ее руку и прижав к губам. – Мне правда интересно… – просипел от ее близости, но Кара мотнула головой и перевела разговор, останавливаясь возле картины с красивой женщиной в откровенном розовом платье:

– Кто это?

– Эта моя двоюродная прабабка, – улыбнулся. – Говорят, все мужчины сходили по ней с ума. О ней мой отец не любил распространяться потому, как о ее любовных похождениях ходили легенды. В итоге ее выдали замуж за старого герцога, который после первой брачной ночи, поняв, что он у нее далеко не первый, заточил в монастырь, где она и пробыла до конца своих дней.

– Печально, – тихо произнесла, разглядывая женщину.

– Да… некоторым приходится расплачиваться за ошибки молодости. А вот и ее муж, – показал на картину с противным стариком в черном костюме с тростью.

– Он? Правда? – не верила девушка. – Он же ей не то, чтобы в отцы, в деды годится! – замерла, смешно морща свой прекрасный носик. Грей облокотился о стену и с легкой улыбкой наблюдал за девушкой. Сейчас она была такая наивно открытая и казалось расслабленной, как будто он действительно просто пригласил ее, а не почти силой притащил в свое поместье. Кара повернулась к нему и (о чудо) застенчиво улыбнулась: