В плену страстей

– Не надо меня благодарить. Я сделал то, что сделал бы любой, окажись на моем месте. Ты должна сказать спасибо Калебу. Именно он спас тебе жизнь, когда лихорадка достигла критической точки. Я уже ничем не мог помочь тебе, а ему это удалось. Так что благодари его, а не меня.

Сара сидела молча, прислушиваясь к беседе. Девушка пребывала в задумчивости. С Рэн она почти не разговаривала с того дня, как Калеб привел ее сюда. Рэн много спала, а когда просыпалась, предпочитала свою собственную компанию и молчала. Сару также не очень-то тянуло на разговоры, и, в конце концов, долгое молчание – тоже своего рода общение. Сара размышляла, можно ли довериться Рэн и рассказать ей о своих страхах. Иногда становится легче, если выговоришься кому-нибудь, даже такой пустой девчонке, как Рэн. Один раз Сара попыталась завести этот разговор, но была ошеломлена выражением глаз Рэн: в них появилось что-то женское, глубокое; подруга больше не была «глупой школьницей». И все же чего ждать от Рэн? Чтобы она выслушала и сделала резкие замечания, если ей что-то не понравится? К тому же, Сара сомневалась, что сможет открыться Рэн и сказать, что отцом ребенка, которого она носит, является Малькольм Уэзерли. Она просто не имеет права в этом признаться. Но что же ей делать? Если об этом узнает Баском, никакой бог не спасет ее.

Сара задрожала, и Фаррингтон сразу забеспокоился, что у нее начнется очередной приступ морской болезни. Сара улыбнулась и заверила, что чувствует себя хорошо. Обри с облегчением вздохнул. Забота о двух больных девушках пошла на пользу старику: он повеселел и даже выглядел помолодевшим.

«Возможно, он поможет мне, когда мы доберемся до берегов Америки, – раздумывала Сара. – Фаррингтон – опытный человек и многое повидал в жизни. А старые мужчины любят молодых женщин. И если я найду к нему правильный подход, то наверняка обведу вокруг пальца и заставлю плясать под мою дудку. Но не стоит забывать и о Калебе. Ведь он сжалился надо мной и привел в свою собственную каюту, чтобы я могла восстановить свои силы после болезни. Это неспроста…»

В итоге Сара пришла к выводу, что если поведет себя умно и разработает разумный план действий, то сумеет обеспечить себе и ребенку, растущему в чреве, безоблачную жизнь. Надо только хорошенько разобраться в обстановке и не терять даром времени.

* * *

Наступил следующий день. Жаловаться на погоду не приходилось: была середина мая, и солнышко пригревало все жарче.

Сара и Рэн по-прежнему не разговаривали. Настроение Рэн перешло от глубокой депрессии к гневу, когда девушка поняла, что Калеб даже не смотрит в ее сторону. Он заходил несколько раз проведать ее, но тогда, когда в каюте находились либо Сара, либо Фаррингтон. С тех пор, как Рэн выздоровела, ни одна ее попытка разыскать Калеба и поговорить с ним не увенчалась успехом. Каждый раз, когда Рэн подходила к рулевой рубке, кто-нибудь из команды отправлял ее назад со словами, что у капитана нет времени на болтовню.

Рэн решила высказать Калебу все, что она о нем думает, перед прибытием в Америку – и о трюме, и о Баскоме, и о многом другом. Сдерживая слезы, Рэн не хотела признавать, что Калеб стал избегать ее после рассказа об убийстве матроса и увечьях, нанесенных Малькольму. Какое же отвращение он, наверное, испытывает, глядя на нее! Она оттолкнула его своим признанием, уж можно не сомневаться.

Рэн сидела на жестком деревянном стуле на палубе и от нечего делать вертела в руках колоду карт, подаренную Лотти. С тех пор, как Калеб запретил прихожанам Баскома выходить из трюма, на палубе стало пустынно: не звучали разговоры о том, какая жизнь ждет переселенцев в Америке; не было слышно огненных проповедей Баскома.

– Как заноза из пальца, – пробормотала Рэн, переключая внимание на карту, проскользнувшую между пальцами.

Девушка не испытывала ни малейшего желания обставить в игре Фаррингтона теперь, когда познакомилась с ним поближе. Он обращался с ней как отец, а Рэн нравилась его лукавая улыбка и обезоруживающее остроумие. Как может она надуть его после того, что он для нее сделал? Проклятие! Но она обещала Лотти свести с лордом Фаррингтоном старые счеты… Рэн решила, что займется этим позже.

На палубе появилась Сара. Она уже привыкла к морской качке и теперь шла неторопливо и грациозно. Все работающие на палубе матросы повернули головы в ее сторону и, затаив дыхание, наблюдали, как она откидывает на спину длинные светлые волосы, притворяясь, что не замечает восторженных взглядов.

«Тщеславная сучка! – злобно подумала Рэн. – Сейчас она пройдет мимо рулевой рубки, махнет Калебу рукой, а он помашет ей в ответ».

Матросы всегда пускали Сару в рулевую рубку, в отличие от Рэн.

– Будь ты проклят, Калеб! – прошипела Рэн. В этот момент к ней подсел Обри Фаррингтон.

– Что это у нас здесь? – с удивлением спросил он, не сводя глаз с колоды карт.