В плену страстей. Женщины в истории Рима

Паллант и Каллист предложили анонимными угрозами попытаться оторвать Мессалину от Силия. Но Нарцисс признал такой способ борьбы недейственным: императрица давно уже думала не головой и едва ли была способна нужным образом отреагировать на угрозы. Он решил разоблачить Мессалину перед Клавдием, используя двух его наложниц: Кальпурния и Клеопатра по очереди сообщили императору что его жена завела нового мужа. Нарцисс лишь подтвердил этот факт и приказал заковать в цепи Гая Силия.

Сложнее обстояло дело с Мессалиной.

Наконец-то и она почувствовала, как сгущаются тучи и готова грянуть гроза. Долго не размышляя, она «решает поторопиться навстречу мужу и показаться ему, что ей уже не раз помогало, и одновременно посылает распорядиться, чтобы Британик и Октавия также поспешили в объятия отца» (Тацит). Пытаясь вызвать к себе жалость, императрица отправилась в путь на простой телеге, которая использовалась для вывоза садового мусора.

Теперь окружению Клавдия предстояло позаботиться о том, чтобы император не утратил решимости наказать блудливую жену. Нарцисс не отходил от него ни на шаг, сопровождал он императора и в судьбоносной поездке. (Клавдий возвращался из Остии в Рим.) Ему помогал Вителлий, постоянно твердивший:

— Какая дерзость! Какое преступление!

Нерешительный Клавдий, как всегда, колебался: он то поносил жену за распутство, то обращался к воспоминаниям об их супружеской жизни, то жалел малолетних детей. Когда на дороге появилась нищенская телега Мессалины, вольноотпущенник принялся рассказывать подробности про свадьбу с Силием. Вот повозки поравнялись: Мессалина умоляла выслушать ее, а Нарцисс, чтобы отвлечь внимание Клавдия, вручил записку с перечислением любовных связей императрицы. И муж проехал мимо, не сказав жене ни слова.

У Мессалины еще оставалась надежда, что дети смягчат гнев Клавдия. Она поставила Британика и Октавию при въезде в Рим, но предусмотрительный Нарцисс распорядился удалить их с пути следования императорского кортежа.

За Мессалину пыталась просить весталка. В республиканском Риме у весталок было право даже спасти от смерти приговоренных преступников, но Нарциссу было сейчас не до старинных обычаев. Он пообещал жрице Весты, что «принцепс непременно выслушает жену, и она будет иметь возможность очиститься от возводимого на нее обвинения, а пока пусть благочестивая дева возвращается к отправлению священнодействий».

По приезде в Рим Нарцисс первым делом отводит императора в дом Гая Силия. Там семейные реликвии Неронов и Друзов, личные вещи самого Клавдия выставлены на самые видные места. Узнал Клавдий и собственных рабов, из числа подаренных любовнику Мессалиной. Увиденное вызвало у императора ярость. Одна за другой полетели головы знатнейших сенаторов и всадников — всех, кого внес в список Нарцисс.

Силий даже не пытался оправдываться. Он не имел никакой надежды на милость и теперь лишь просил ускорить ему смерть.

Судьбу Силия разделили Титий Прокул и Ветий Валент (признавшийся в прелюбодеянии с Мессалиной), а также Помпеи Урбик и Савфей Трог (знавшие о преступлении, но не сообщившие). «Той же каре подверглись префект пожарной стражи Декрий Кальпурниан, начальник императорской гладиаторской школы Сульпиций Руф и сенатор Юнк Вергилиан».

Небольшая заминка вышла с актером Мнестром: он разорвал на себе одежды, показывая следы от императорских плетей за то, что отказался сожительствовать с Мессалиной. Несчастный мим призывал Клавдия вспомнить о данном им самим повелении «неукоснительно выполнять приказания Мессалины». Тацит пишет, что на Клавдия эти слова произвели впечатление, и он уже собирался помиловать актера, «но был удержан от этого вольноотпущенниками: истребив стольких именитых мужей, незачем жалеть какого-то лицедея; совершал ли он столь тяжкое преступление по своей воле или по принуждению — несущественно».

Не удостоился жалости и всадник Травл Монтан, которого едва не силой привели к ложу Мессалины ее люди.

«Между тем Мессалина, удалившись в сады Лукулла, не оставляла попыток спасти свою жизнь и сочиняла слезные мольбы», — рассказывает Тацит. У нее появилась надежда: Клавдий, пресытившийся казнями, велел передать «несчастной, чтобы она явилась на следующий день представить свои оправдания».

Встреча супругов для Нарцисса стала бы губительной: ему хорошо были известны изворотливость и мстительность Мессалины. Нарцисс решается довести дело до конца. Он немедленно покидает покой подобревшего императора и «отдает приказание находившимся во дворце центурионам и трибуну немедля умертвить Мессалину: таково повеление императора».

Палачи нашли свою жертву в садах Лукулла, тех самых, что стали причиной смерти Валерия Азиатика. Рядом с нею была мать — не общавшаяся с дочерью, когда та находилась на вершине власти, она пришла ее утешить на краю гибели.

Мать уговаривала дочь покончить с собой, не дожидаясь палача, но Мессалине ужасно не хотелось умирать. Она то плакала, то жаловалась, то впадала в истерику: «в душе, извращенной любострастием, не осталось ничего благородного».