В плену теней

Он оставил ее наедине с парой бутылок и хрустальной сахарницей, наполненной рафинадом. Хейли опрокинула стакан и поднесла ко рту кусочек сахара, пропитанный густым ликером.

Замечательно. Должно быть, травы, которыми благоухал напиток, заваривали, когда они были свежими. В букете ароматов каждая из них отчетливо различалась.

– Анис. Фенхель. Иссоп. Полынь. Восхитительно. Смертельно.

Хейли подняла голову. В дверях стояла Селеста – всполох огненных цветов на фоне тускло освещенного дверного проема. Она подошла к стойке и, макнув палец в жидкость, растекшуюся по блюдцу, где лежал пропитанный чудесным напитком кусочек сахара, стала облизывать его.

– Вы когда-нибудь уже пробовали это? – спросила Хейли.

– Вы же меня знаете, – ответила Селеста, разглядывая на свет свой стакан, наполненный водой со льдом. – Я пробовала это, так же как пробовала самые разные травки и корешки. Эти – слишком сильно действуют и опасно возбуждают. Они вытягивают из того, кто пьет настой, все силы – каплю за каплей. А вот вода «Эвиан» – это напиток всех истинно могущественных богов. Ничего себе лекцию о воздержании и трезвости я вам прочла, – закончила она, снова лизнула остатки абсента и нахмурилась.

– В чем дело? – насторожилась Хейли.

– Ничего, просто вкус немного странный. Думаю, это зависит от способа дистилляции.

– Напиток такой крепкий, удивительно, что вы заметили разницу.

– Просто подлинный вкус мне хорошо знаком.

Хейли отпила из своего стакана, и напиток показался ей лишь еще более вкусным, чем минуту назад.

– А такое малое количество тоже может причинить мне вред? – спросила она.

– При том, что в нем восемьдесят процентов спирта, – только вашей голове, которая будет болеть завтра утром.

– Как же Линна могла сохранять свою силу, если действительно пила нечто подобное?

– Да, она иногда пила. Порой даже много. Но не каждый день.

– Все, однако, утверждают обратное.

– Вероятно, она намеренно вводила всех в заблуждение.

Хейли нахмурилась. Селеста стояла на своем:

– А может, она и вас дурачит. Я ведь вас предупреждала.

Сказав это, Селеста направилась в солярий. Хейли последовала за ней.

Проходя через кухню через некоторое время, она заметила, что бутылки исчезли. Вместо них на стойке появился кофейник из жаростойкого стекла, наполненный кофе с цикорием и специями. Она с удовольствием налила себе чашечку. Голова уже начинала кружиться.

Гости разбрелись теперь по двум этажам. С чашкой в руке Хейли поднялась по лестнице и нашла Селесту в верхнем холле. Жрица разговаривала с элегантной дамой – риэлтером.

– Сногсшибательный старый дом, не правда ли? – заметила дама.

– Да, – рассеянно ответила Хейли, ее внимание привлекла полоска света, падавшая из открытой двери спальни Линны.

– Вы еще не все комнаты здесь осмотрели?

– Я здесь уже бывала, но видела только комнату Линны.

– Тогда пойдемте, я покажу вам остальные.

– Чуть позже, – ответила Хейли.

Селеста поняла ее. Они вдвоем оставались на месте до тех пор, пока группа любопытных гостей не спустилась на первый этаж.

– Мне нужно увидеть спальню их родителей, – сказала Хейли и направилась в глубь холла.

Передняя его часть была погружена в темноту, но двери оказались незапертыми. Хейли представила себе, как маленькая Линна крадется по коридору – ей вот-вот предстоит стать свидетельницей отцовских извращений. Эта сцена – крохотная девочка, ошарашенная, испуганная, бежит обратно по холлу – предстала перед ней так же ясно, как тогда, во сне, или как это было в ту ночь, когда действительно случилось.

Селеста зажгла свет. Хейли моргнула, и в тот же миг тени Анри и его искалеченной жены исчезли, не оставив следа.

Хотя кровать в спальне была новой, все остальное не изменилось. Как и комната Линны, эта сохранялась в неприкосновенности – как дань памяти прошлого. Еще одним новшеством был лишь портрет Линны над камином. Она словно обозревала комнату, и лукавая улыбка играла на ее лице. В комнате стоял знакомый запах, вероятно, тот самый, который появлялся, когда она воскуряла травы, данные ей Селестой для установления контакта с духами, обитавшими в ее комнате. Неужели Луи тоже делает это, чтобы вызвать дух сестры или матери?

– Линна… – прошептала Хейли, и в тот же миг ее охватило знакомое ощущение.

– Вы чувствуете ее присутствие, да? – спросила Селеста.

Хейли напряглась, провела рукой по слишком коротким волосам.

– Я чувствую… – Она запнулась. Разговоры могли спугнуть Линну.

– А! Вот вы где! – воскликнул неожиданно появившийся Луи.

Селеста заметила, как Хейли вздрогнула и сцепила руки с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

– Хейли? Вам нехорошо? – спросила она.

Хейли очнулась, с удивлением посмотрела на Селесту и, почти в тот же момент почувствовав пульсирующую боль в висках, все поняла.

– Луи, – сказала она, направляясь ему навстречу.

– Вы бледны. Присядьте. – Он указал на кресла, стоявшие у окна.

Хейли с облегчением опустилась в одно из них. Селеста устроилась в другом, а Луи уселся на край кровати.

– Какой прекрасный портрет! – сказала Хейли, кивнув на портрет Линны. – Кто его написал?