В плену у мертвецов

Через пять минут после ухода Лёхи в камеру ввели делового молодого человека в бейсболке, кофте с капюшоном, синих спортивных брюках с белой полосой лампасов и карманами. Молодой человек не смотрел на меня совсем, он озабоченно взял из рук сопровождавших его Zoldaten свои вещи, и только убедившись, что все его пакеты прибыли с ним, – только после этого познакомился со мной. Через час он уже изготовил себе салат из огурцов и зелени, залил его майонезом, и стал увлечённо поедать салат. На свободную шконку рядом с изголовьем кровати молодой человек положил учебник английского, учебник по бизнесу и иллюстрированный цветной автомобильный журнал. Впоследствии во все четыре месяца эти три предмета так и лежали там, на шконке. Лишь однажды я поинтересовался учебником делового английского. Я решил, что мой новый сосед – проворовавшийся бизнесмен. И ошибся. Вскоре выяснилось, что у него статья 209 – бандитизм, и 222-я, часть третья. Когда это выяснилось, я стал называть его бандитом. Он возразил что-то против прозвища, но неактивно, и я пришёл к выводу, что звание «бандита» ему нравится и льстит. Как Лёхе, моему первому сокамернику, суке, нравилось когда я называл его «тиран».

Если «тиран» был толстоногим (он крайне удивился, когда я спросил его, делает ли он упражнения для ног. «Зачем? У меня свои крепкие…»), то молодой бандит оказался тонконог как кузнечик, худ, и крайне самонадеян. Ему едва исполнилось 25 лет, но это была его вторая ходка. В первый раз он получил три года, но отсидел два года. Во время следствия он тогда сидел в СИЗО Матросская тишина, позднее в лагере в Мордовии. После второго ареста он опять приземлился в уже хорошо знакомой ему Матроске, и чувствовал там себя как рыба в воде. Однако дело из суда было отправлено на доследование, ибо в деле (according to Mishka, я основываюсь только на его словах) обозначился полковник ФСБ, каковой прикрывал покупку/продажу оружия. И тогда молодого бандита Мишаню, оторвав с корнями от родимой Матроски, переселили в Лефортово. Как видим, история молодого бандита Мишани походит на историю Лёхи. Однако Мишаню я ни в чём не подозреваю, и ни от кого с тех пор ничего предосудительного о нём не слышал. К тому же Лёхина история старательно скопирована «чекистами» с типовой истории молодого преступника, оказавшегося в руках у чекистов. Молодой криминал обыкновенно попадает в СИЗО Лефортово, поскольку один из его подельников принадлежит к юрисдикции ФСБ.

Упершись спиной в подушку, сидя на кровати, Мишаня ностальгически повествовал мне о своей сладкой жизни в тюрьме Матросская тишина. Оказывается, там всё запрещено и всё можно. Потому что, слава Богу, менты хотят жить и потому они все коррумпированы. На Матроске Мишка сидел на спецу, держал общак и был чуть ли не смотрящим в хате, так как действительный смотрящий настолько злоупотреблял наркотиками, что был неспособен к несению своих обязанностей. Потому он поручал свою работу Мишке. Я полагаю, что Мишка из осторожности не преувеличивал. Он сам не раз говорил мне, что на тюрьме врать опасно, что иные типы выдают себя за больших авторитетов и даже воров в законе, но в тюрьме ничего не утаишь, и разоблачённые самозванцы рано или поздно бывают наказаны. Из рассказов Мишки выходило, что на Матроске ничего не стоило достать дозу героина, что туда заносили водку и коньяк. Что на день рождения Мишке занесли пару бутылок коньяка. В Матроске жарили картошку и мясо на спирали, положенной в специальной выдолбленной на полу канавке. А чтоб запах не доносился в коридор, вентилятор сдувал запах в вентиляционную отдушину. На Матроске пекли торты. На Матроске у Мишки был обслуживающий его человек, сам он не готовил салаты, ему готовили. На Матроске Мишка имел возможность даже фотографироваться. А главное – на Матроске Мишку окружали люди его профессии и его мировоззрения – приверженцы «воровского хода». Мишке было о чём с ними поговорить. «С тобой скучно», – вещал Мишка снисходительно. «С тобой у меня нет ничего общего. Вот когда мне здесь по ошибке чекисты посадили в камеру Санька, мы с ним разговаривали трое суток без сна». Сообразив, что преступники друг друга знают, чекисты наконец рассадили их.

Полагаю, что Мишка в данном случае отстал по фазе. Полагаю, что если бы он сейчас бы был возвращён в Матросскую тишину, то нашёл бы своих сокамерников пресными и однообразными, после опыта тюремной жизни с Лефортовским контингентом. В Лефортово Мишка за год успел посидеть с «Толиком», как он его называл, Быковым, с коммерческим директором НТВ Антоном Титовым, с израильским бизнесменом Давидом. Ко мне в камеру 24 он заехал прямиком из хаты 101, прямиком от Салмана Радуева!