В плену у полуночи

Она глубоко и облегченно вздохнула, не в силах удержаться, пока Брок гладил ее по лицу и шее. Она застонала, приветствуя удовольствие, медленно поглощающее ее агонию. — Так приятно, — прошептала она, не в силах противостоять желанию еще сильнее погрузиться в его прикосновения.

— Боль теперь не такая сильная.

— Это хорошо, Дженна, — он резко вздохнул и хрипло выдохнул. — Теперь отпусти ее полностью. Дженна почувствовала, как кончики его пальцев дрожат. Она открыла веки и уставилась на него, пораженная увиденным.

Сухожилия на его шее были туго натянуты, а челюсть так сильно сжата, что было удивительно, как его зубы еще не сломались. Под его скулами ходили желваки, а на лбу и над верхней губой выступил пот.

Ему было больно.

Также мучительно больно, как было ей несколько минут назад, пока его прикосновения не избавили ее от этой агонии.

И тогда к ней пришло осознание того, что он не просто успокаивал ее своими руками, а каким-то образом забирал ее боль. Он осознанно пропускал ее через себя.

Оскорбленная самой идеей, но еще более смущенная тем, что она позволила себе лежать здесь и думать, что его прикосновения были чем-то иным, нежели жалостью, Дженна отшатнулась от него и приняла сидячее положение. Она задыхалась от возмущения, глядя в его светящиеся янтарем карие глаза.

— Какого черта ты, по-твоему, делаешь? — выдохнула она, вскакивая на ноги. Его челюсть напряглась, когда он встал напротив нее. — Помогаю тебе.

В мгновение ока на нее нахлынули воспоминания о последствиях ее плена существом, ворвавшимся к ней в хижину. Тогда ей тоже было больно. Она находилась в шоковом состоянии и испытывала ужас, настолько сильно утопая в страхе и смятении, что думала, что может умереть.

И она вспомнила теплые и заботливые руки, что успокаивали ее. Вспомнила лицо мрачного, но красивого незнакомца, который вошел в ее жизнь словно темный ангел. Который оберегал и успокаивал, когда вся ее реальность погрузилась в хаос.

— Ты был там, — пробормотала она, ошеломленная тем, что поняла это только сейчас. — На Аляске, когда Древний сбежал. Ты остался со мной. Тогда ты тоже забрал мою боль. А также потом, когда меня привезли в бункер. Боже… ты находился рядом со мной все то время, что я была в лазарете?

Его взгляд был зафиксирован на ней, темный и нечитаемый. — Я был единственным, кто мог тебе помочь.

— Кто тебя просил? — намеренно резко спросила она, пытаясь избавиться от ощущения непрошеного и нежеланного тепла, все еще разливающегося по ее телу.

Он думал, что обязан нянчиться с ней словно с ребенком, пока она пребывает в этом затянувшемся кошмаре. И хуже всего то, что он продолжает так думать. Она скорее будет проклята, чем позволит ему еще хоть на секунду думать, что его прикосновения были желанны.

Его лицо все еще было искажено болью от того, что он сделал для нее несколько минут назад. Он покачал головой и тихо ругнулся. — Для женщины, которая не желает принимать чью-либо помощь, ты больше всех в ней нуждаешься.

Она едва сдержалась, чтобы не сказать, куда он может засунуть свои сантименты. — Я могу о себе позаботиться.

— Также, как позаботилась вчера в городе? — бросил он. — Или также как несколько минут назад в лаборатории, когда единственное, что отделяло твою упрямую задницу от пола, были мои руки?

Ее щеки покраснели от унижения, словно от пощечины. — Знаешь что, избавь нас обоих от нервотрепки и не делай мне больше одолжений.

Она развернулась и направилась к все еще открытой двери. Каждый, чудесным образом безболезненный шаг, только усилил ее гнев от действий Брока и еще более решительно настроил держаться как можно дальше от него.

Прежде, чем она ступила на порог, он оказался перед ней, блокируя путь. Она даже не видела и не слышала, чтобы он сдвинулся с места.

Она остановилась, уставившись на него и поразившись сверхъестественной скоростью, которой он, очевидно, обладал.

— Уйди с дороги, — сказала она и попыталась пройти мимо него. Он моментально шагнул в ту же сторону и оказался перед ней.

Его интенсивный взгляд явно говорил о том, что он хотел что-то сказать, но Дженна не хотела ничего слышать. Она хотела побыть одна.

Ей нужно было немного пространства, чтобы обдумать все, что с ней произошло… все, что происходит в данный момент и становится все более пугающим.

— Отойди, — сказала она с небольшой заминкой, ненавидя себя за нее.

Брок медленно поднял руку и убрал прядь волос с ее лба. Этот жест был полон нежности и доброты, которую она так жаждала, но боялась принять. — Ты теперь в нашем мире, Дженна, и хочешь ты это признавать или нет, но ты пытаешься прыгнуть выше своей головы.

Пока он говорил, она смотрела на его рот, будучи невольно прикована к движениям его полных, чувствительных губ. Он все еще страдал от боли; она видела это по тому, как раздувались его ноздри, когда он делал глубокий вдох и контролируемый выдох. Напряжение на его красивом лице и сильной шее также не уменьшилось.

Видеть, как он несет за нее её ношу, заставило ее почувствовать себя слабой и бессильной.