В плену у полуночи

— Я просто чувствую себя виноватой за то, что выжила. Почему умерла не я, а они? — Ее душили горячие и горькие слезы. — У меня даже не было возможности попрощаться. Меня доставили в больницу в Фэрбенксе и поместили в искусственную кому, чтобы помочь телу восстановиться. Когда я очнулась спустя месяц, то узнала, что их нет.

— Господи, — прошептал Брок, все еще держа ее в убежище своих заботливых объятий. — Мне жаль, Дженна. Боже, как же ты наверно страдала.

Она сглотнула, стараясь не потеряться в агонии от воспоминаний о тех днях. Присутствие Брока помогало. Она чувствовала себя за ним как за каменной стеной.

— Когда меня выписали из больницы, я была такой потерянной. Я не хотела жить. Я не хотела принимать тот факт, что больше никогда не увижу свою семью. Алекс и мой брат Зак позаботились о похоронах, потому что никто не знал, когда я выйду из комы. К тому времени как меня выписали, Митч и Либби уже были кремированы. Мне так и не хватило смелости посетить кладбище, где они похоронены.

— Ни разу за все это время? — Спросил он мягко, поглаживая ее волосы.

Дженна покачала головой. — Я не была готова увидеть их надгробия так быстро после аварии. И каждый год после этого. Я не смогла найти в себе силы пойти и попрощаться. Никто об этом не знает, даже Алекс. Мне было стыдно признаться всем в том, какая я на самом деле слабая.

— Ты не слабая. — Брок отодвинул ее от себя достаточно, чтобы наклониться и со всей серьезностью заглянуть ей в глаза. — Все совершают ошибки, Дженна. Все сожалеют и винят себя за какие-то поступки, которых они могли бы не совершать. Дерьмо случается, и мы делаем все, что можем в тот момент времени. Ты не можешь винить себя вечно.

Его слова успокаивали, но она не могла принять все, что он говорит.

Она видела, как сильно он боролся с собственным чувством вины, поэтому знала, что он просто пытается ее утешить. — Ты говоришь это, только чтобы успокоить меня. Я знаю, что ты сам в это особо не веришь.

Он нахмурился и в темноте Ровера на его лице отразилась мука.

— Как ее звали? — Дженна коснулась его напряженного подбородка, видя в глазах боль от воспоминаний. — Девушку на старой фотографии в твоих апартаментах. Я видела, как ты смотрел на нее прошлой ночью. Ты ее знал, не так ли?

Он едва различимо кивнул. — Ее звали Коринн. Она была молодой Подругой по Крови, которую меня наняли охранять в Детройте.

— Той фотографии, должно быть, несколько десятков лет, — сказала Дженна, вспоминая одежду периода Великой Депрессии и джаз-клуб, в котором девушку сфотографировали.

Брок понял ее вопрос, она видела это по слегка напряженному взгляду. — Это был июль тысяча девятьсот тридцать пятого года. Я знаю, потому что я сделал эту фотографию.

Дженна кивнула, осознавая, что не была так сильно удивлена напоминанием о том, что Брок и его вид были практически бессмертными, как должна бы быть.

Здесь и сейчас, и каждый раз, когда он был с ней, она воспринимала его просто как мужчину. Благородного, необыкновенного мужчину, который до сих пор страдал от старой глубокой раны.

— Коринн и есть та самая женщина, которую ты потерял? — спросила она мягко. Он нахмурился еще сильнее. — Да.

— И ты считаешь себя ответственным за ее смерть, — осторожно спросила она, желая знать, через что он прошел. Она хотела узнать его лучше. Если бы она могла, она забрала бы часть его вины и боли на себя. — Как это произошло?

С начала она не верила, что он расскажет. Он смотрел вниз на их переплетенные руки, бездумно поглаживая ее руку большим пальцем. Когда он, наконец заговорил, в его низком голосе была некая резкость, словно боль от потери Коринн была все еще свежа в его сердце.

— Когда я был в Детройте, в стране были непростые времена. Не столько для Рода, сколько для человеческих городов, в которых мы жили. Лидер местной Темной Гавани и его пара взяли несколько бездомных девочек, Подруг по Крови, чтобы растить их вместе со своими детьми. Я должен был присматривать за Коринн. Она была озорным ребенком, полным жизни. Все время смеялась. Когда она стала старше, она стала еще более неуправляемой. Ей не нравилось соблюдать меры предосторожности, установленные ее отцом. Она считала, что он слишком властный. Для нее было игрой пытаться нарушить все его правила и ожидания. Она начала переходить все границы, ужасно рискуя своей безопасностью и испытывая терпение всех вокруг.

Дженна мягко улыбнулась. — Могу представить, что тебе это не очень нравилось.

— Не то слово, — сказал он, мотая головой. — Коринн была умна и изо всех сил пыталась избавиться от меня при каждом удобном случае, но ей никогда не удавалось меня перехитрить. До того последнего раза, дня ее восемнадцатилетия.

— Что произошло?