В плену у времени

Дегтярник стоял, укрывшись за колонной, под портиком собора Святого Павла, который, подобно римскому храму, возвышался на западной стороне Ковент-Гарден. Много раз за свою жизнь Дегтярник стоял на этом же самом месте — то прятался от дождя, то выискивал новые таланты, наблюдая за спектаклем, который разыгрывали лондонские плуты, обделывавшие свои делишки. Он любовался искусством карманника, который воровал табакерку или кружевной платок у джентльмена, идущего посмотреть мистера Гарика в его последней роли в театре Ковент-Гарден, — и если карманник был хорош, то его жертва ничего не замечала. В безлунную ночь Дегтярник следил за бандой разбойников, скрывавшихся у входа в переулок в ожидании запыхавшегося проводника. Проводнику платили за то, чтобы он с фонарем на высоком древке провел к неосвещенному проходу группу людей и бросил совершенно беспомощных в темноте. Тут-то бедолаги и становились жертвами грабителей…

Главный вход собора Святого Павла выходил не на площадь, а располагался на противоположной стороне здания, куда надо было пройти по приятному церковному двору, который выводил на Бедфорд-стрит. Дегтярник только что вернулся оттуда, там его недовольно встретил старший церковный служитель, не позволивший войти в церковь.

В этот вечер в церкви был концерт, и голос певицы-сопрано парил в ночном воздухе. Дегтярнику повезло, что полиция потеряла его след, потому что убежище, которое он рассчитывал найти в соборе, не сжалилось над ним. Старик служитель зашел так далеко, что попытался продать ему билет.

— Я прошу об убежище, а вы требуете десять фунтов!

— Или пять для льготных. Вы студент или безработный? — спросил старик, но его оскорбленный собеседник, разозлившись, уже ушел.

Итак, пока Дегтярник, получив отказ в убежище, стоял и разглядывал площадь Ковент-Гарден, он размышлял, как же жить в этом странном мире. Придется начинать все сначала. Хотя Дегтярник и был весьма могущественной персоной, ему надоело прислуживать лорду Льюксону. И в этом Лондоне он никому не обязан кланяться… Судьба привела его к волшебной машине в Дербишире, и теперь ничто не помешает ему добиться своей цели.

Толпа взорвалась смехом. Дегтярник поднял голову и понял причину веселья. Маленькую девочку лет пяти артист пригласил бросать пластиковые кольца, которые он должен был поймать зубами. Девочка догадалась, что ей сильнее аплодируют, если она не попадает, и стала беспорядочно бросать кольца в толпу. Почувствовав, что артист старается скрыть злость и досаду, толпа рассмеялась. Вскоре артисту надоело, что ребенок украл у него успех, и он прекратил представление. Он поклонился в последний раз и пошел по кругу с шляпой. Зрители полезли в карманы, и монеты дождем посыпались в шелковые внутренности шляпы. Тех, кто уходил, не заплатив, артист стыдил, да так громко, чтобы они его услышали. Многие виновато возвращались и бросали толстенькие фунтовые монетки в звонкую кучку. Когда артист протянул шляпу Дегтярнику, тот глянул на него и холодно покачал головой.

Уличный артист снова настойчиво потряс шляпой со звенящими монетами перед Дегтярником.

— Значит, вы считаете, что я вас бесплатно развлекаю, да?

Дегтярник так рассмеялся ему в лицо, что артист почувствовал холодок между лопаток и вынужден был рассмеяться в ответ.

— Право слово, сэр, вы здорово развеселили меня.

Дегтярник схватил руку артиста железной хваткой и с силой вырвал шляпу из его рук. Он перестал смеяться и уставился на артиста взглядом, от которого у того в жилах застыла кровь. Уже не глядя на него, Дегтярник швырнул шляпу вместе со всем ее содержимым, и монеты покатились по брусчатке площади.

— Ой!!! — пронзительно закричал артист и замахнулся на Дегтярника. Но Дегтярник, легко уклонившись от удара, схватил артиста за ухо и безжалостно крутил его, пока мужчина, взвыв от боли, не упал на колени.

— Там, откуда я прибыл, у нищих лучшие манеры, — сказал Дегтярник высокомерно. — Молись, чтобы наши дороги не пересеклись.

* * *

Дегтярника порадовало, что старые закоулки в городе сохранились. Правда, теперь они стали такими приличными, что вызывали у него смех — чего только он не видывал на этих улицах! Несомненно, со всеми прошлыми делишками расправились люди в темно-синей форме…