В подполье можно встретить только крыс…

— Да, я начальник инженеров Минского укрепленного района военинженер 3-го ранга Григоренко, — строго официально представился я и уселся читать акт. Мое предположение, что подпор не измерялся, подтвердилось с первых строк. Но я не мог понять, как случилось, что все точки просто не дошли до этих измерений, так как не выдержали предшествующего испытания — на проникновение дыма в сооружение. Я был твердо уверен, что этого не может быть. Но передо мной акт, подписанный пятью экспертами, в том числе два УРовца и среди них мой заместитель. Подписали — значит, видели дым в сооружении. Как это получилось, я не представлял, но оставался в твердом убеждении, что дым ни в одно из проверенных сооружений проникнуть не мог. Вошел Кирилов. «А, почуял добычу, ворон», — подумал я, здороваясь. Вишнеревский, увидев, что я закончил изучение акта, спросил меня:

— Ну, что будем делать?

— Не знаю, что и как вы решите, но я бы начал с того, что все экземпляры акта отобрал бы у комиссии, московским ее членам приказал бы немедленно убраться из УРа, а в отношении своих членов этой комиссии назначил бы расследование с целью выяснения, почему они подписали вредительский акт.

— Ну, вы, осторожнее в выражениях! Я же не называю вас вредителем, хотя вы и доносили о боеготовности неподготовленных к противохимической защите огневых сооружений, — воскликнул майор.

— Докажите неготовность хотя бы одного сооружения и можете называть меня после этого как захотите. А пока это не доказано, я имею право считать акт вредительским, так как он подрывает, не имея никаких оснований на то, веру гарнизонов в боеспособность обороняемых ими сооружений. Товарищ комбриг, — повернулся я к Вишнеревскому, — я утверждаю, что все проверенные комиссией сооружения имеют оценку «отлично». Среди них нет ни одного не только с неудовлетворительной, но и с хорошей и удовлетворительной оценкой. За правильность своего утверждения я готов нести полную ответстенность, вплоть до уголовной. Прошу вас назначить повторную проверку тех же сооружений той же комиссией, но в моем присутствии. Если их выводы подтвердятся, товарищ Кирилов, — усмехнулся я, — знает, что со мной делать. — Я прямо физически ощущал, что надо мной нависло широкое черное крыло смерти. Но я был уверен, что сейчас его взмах не заденет меня.

Майор согласился задержаться еще на сутки и перепроверить за это время четыре сооружения. Какие, мне было безразлично, поэтому выбрали ближайшие. Первой должна была перепроверяться трехамбразурная огневая точка № 25. Назначили время сбора на точке. К этому времени я вызвал туда и бригаду измерителей. Когда я прибыл, старшина, возглавлявший эту бригаду, подошел с докладом. Я представил его московскому майору, сообщив, что сюда его измерители явились по моему распоряжению, на случай потребности в них. Затем, увидев, что на точку прибыл и Черняев, представил и его. Потом в присутствии майора и Черняева спросил у старшины: «Какую оценку по ПХЗ имеет эта точка?»

— «Отлично»! Подпор сорок пять миллиметров водяного столба, — ответил он.

Майор смолчал, и мы решили начинать проверку.

— Первую проверку — на отклонение пламени свечи в местах прилегания герметических дверей при работе фильтро-вентиляционной системы без отсоса — производить не будем. Эту проверку выдержали все сооружения, — сказал майор.

— Нет, будем! — возразил я. — Будем производить все проверки в той последовательности и в том объеме, как это указано в инструкции.

Первую проверку точка выдержала. Вторую — на проникновение дыма в сооружение при работе фильтро-вентиляционной системы без отсоса — тоже выдержала. Третья — такая же, как и вторая, но в условиях одновременной работы подпорной вентиляции и отсоса — тоже прошла благополучно. Четвертая — такая, как вторая и третья, но только при выключенных вентиляции и отсосе — также прошла великолепно. Пятой и последней проверкой в инструкции было записано измерение.

— Ну что ж, давайте измерять, — сказал я.

— Нет, еще одна проверка! — возразил майор.

— Какая? — удивился я. — По инструкции никаких больше проверок нет.

— Да, в инструкции эта проверка действительно пропущена. И виновные понесут за это строгие наказания, но мы ее знаем и проводим.

— Какая же это проверка? Расскажите!

— Ну вот начнем проводить, и увидите!

— Нет уж, соизвольте сначала рассказать. Я еще посмотрю, смогу ли я позволить вам такую проверку.

— Как это вы не позволите!

— А просто. Сила-то ведь у меня. Не подчинитесь, прикажу гарнизону арестовать и препроводить в соответствующее место для дальнейшего разбирательства.

— Хорошо. Я расскажу, но этот разговор я вам припомню. Проверка очень простая — на прохождение дыма в сооружение при работе только отсоса.