В подполье можно встретить только крыс

После одного из выездов в войска я возвращался в штаб армии. В одной низине внезапно наткнулся на скопление автомашин. Проезда нет. Сошел с "виллиса" и пошел вперед, сказав Павлику, чтоб продвигался за мной, когда машины пойдут. Иду, вижу - небольшой деревянный мостик, проложенный прямо на земле, перекрывает заболоченную речушку. Одна машина разворотила этот мостик и загородила проезд. Другие начали пытаться объезжать ее и позастревали. Скопилось уже около 30-40 машин. А требуется всего только - вытащить машину разворотившую мост, исправить последний и затем пропустить все машины, застрявшие вытащить. Собираю всех шоферов. Они быстро, чуть ли не на руках вытаскивают злополучную машину. Затем чинят мостик и, наконец начинают двигаться. Дорога некоторое время, после мостика, идет по выемке. Я оставил двух регулировщиков у мостика - шоферов самых последних машин, - а сам взобрался на верхнюю кромку выемки, откуда хорошо видно все, что происходит у мостика и на дороге. Накрапывает дождик и я натягиваю капюшон плащ накидки на свою каску. Все идет уже нормально, хотя машин еще много, но вмешательства уже не требуется, т.к. все знают свою очередь. Я, успокоенный, закурил и подставил ветру спину, отвернувшись таким образом от мостика. Вдруг страшный удар через каску обрушился на мою голову. Оборачиваюсь. Передо мной человек заносящий палку для нового удара. Вижу только эту палку и папаху с красным верхом. И руки сами, непроизвольно, схватывают автомат с груди. Нажимаю спусковой крючок... Но сильный рывок опускает ствол вниз. Вся очередь уходит в землю у самых носков сапог любителя палки. Это мой ординарец Петя, своевременно вмешался и спас жизнь двум людям, тому кто был под дулом автомата и тому, который убив генерала, был бы расстрелян по приговору трибунала. Я рванул автомат, но невысокий крепыш Петя буквально впился в него. И мне пришлось уступить. Тем более, что генерал, скатившись с откоса, буквально упал на сиденье своего "виллиса" и шофер погнал машину с предельной скоростью. Подошедшие к нам шофера рассказали предисторию. Оказывается, генерал, (утверждали, что генерал-полковник), подъехав к хвосту стихийно образовавшейся колонны, начал материться, требуя прохода для своей машины. И шофера теснились очищая ему проезд. Так он добрался до мостика, за которым движение было уже относительно свободным.

- Кто тут старший в этой банде? - спросил он добровольных регулировщиков у мостика. Один из них указал на меня.

- Вон он, наверху, подполковник стоит. Генерал выскочил из машины и бегом по откосу побежал ко мне. Не говоря ни слова, с ходу нанес удар палкой. Дальнейшее я уже рассказал. Возвратившись на "К.П." армии я сразу же пошел к Казакову и рассказал об этом чрезвычайном случае. Был издан приказ по армии, которым предлагалось, чтобы совершивший рукоприкладство явился к командующему войсками. Никто не явился. В полосе армии располагался кроме армейских частей, неподчиненный армии артиллерийский корпус, которым командовал генерал-полковник артиллерии. Приказ командарма послали для сведения и в этот корпус. Но виновник не объявился. Вот об этом-то случае и вспомнил сейчас Гастилович.

- Нет, стрелять я больше не буду. Того случая до сих пор себе простить не могу. Навсегда зарекся. Но под трибунал можно и иным путем угодить. Можно например "сорваться" и на оскорбление ответить оскорблением. Или сделать еще что-нибудь, чего исправить нельзя. Ну, в общем, я прошу при свидетелях меня не ругать.

- Ладно, не буду! Слово!

С тех пор связисты всей армии, а через них и офицеры знали, что командарм, который "художественно" матерится по телефону, не ругает только начальника штаба 8-ой дивизии. Не зная истинной причины этого феномена, решили, что я родственник Гастиловича.

Между тем наступление наше развивалось безостановочно. Темп, правда, небольшой, считая по карте 4-6 км. в сутки. В горах без дорог не разгонишься. Зато дивизии корпуса, действовавшие левее нас, после двух дней безуспешных попыток преодолеть передний край противника, вдруг пошли с большой скоростью и на третий день догнали нас. Противник перед ними просто ушел. И это вызвало у Гастиловича новый приступ мании передовых отрядов. Но тут восстали против этого и догнавшие нас дивизии. И для них было ясно, что выйдя из гор к дороге они натолкнулись на организованное сопротивление. В это же время по войскам корпуса распространился слух, что чехословацкая граница сильно укреплена, что там проходит передний край укрепленного района и что вооружен этот У.Р. боевыми средствами, которых мы еще не знаем, и что этими средствами противник может уничтожить все живое.