В погоне за Алой

– Я скучал по тебе, Алая.

Однако. Он точно знал, как влюблять в себя девушек, даже пьяный. Я уже собрался уйти, когда услышал, как она ответила:

– И я по тебе скучала.

Судя по голосу, она в него уже втюрилась. Типичная баба.

– Полежишь со мной, Алая?

Видно, и для Калеба она была не пустым местом. Он уже успел обосноваться у нее под каблуком. Хорошо. Будет чем задеть его гордость, когда он увидит ее со мной. Так даже лучше.

Черт. Как же будет весело.

Глава 26

Вероника

– Ты с похмелья как маленький, – поддразнивала я Калеба. Он лежал в кровати, завернувшись в белое одеяло с толстой серой подушкой на лице, и стонал от боли.

Этим утром я проснулась у него в постели, в его объятиях. Это был второй раз, когда я спала с ним рядом, и я поняла, что мне это… нравилось. Очень нравилось. Я привыкала к его теплу, твердому телу за спиной. Калебу нравилось лежать, прижавшись ко мне, подумала я с улыбкой, осторожно присаживаясь возле него. Он простонал, когда под моим весом прогнулся матрас.

– От тебя воняет, Калеб.

Он издал какой-то нечленораздельный звук.

– Сядь, пожалуйста, надо принять аспирин.

– Почему ты на меня кричишь, Алая? – жалобно проворчал он, голос приглушала подушка. Он не двинулся с места.

– Я не кричу. – Я невольно улыбнулась. После вчерашнего замешательства было так здорово вернуть жизнь в прежнее русло. – Знаешь лучшее лекарство от похмелья?

Он что-то прокряхтел.

– Остаться пьяным.

На этот раз он сдвинул подушку так, что из-за нее на меня выглянул удивленный зеленый глаз.

– Ты только что пошутила? – Судя по голосу, он надо мной смеялся.

Я почувствовала, как краснею. Единственный раз пошутила, а он обратил на это столько внимания. Может, он притворился, что смеется. Вот поэтому я никогда не шутила. От этого так стыдно!

Он беззвучно засмеялся. Не над шуткой, а надо мной.

– Ах ты придурок! – Я кинула ему в лицо подушку и специально вскочила – резко, чтобы кровать затряслась.

– Ой. Ой. Ой. За что ты так со мной, Алая?

Я ухмыльнулась. Он это заслужил! Когда его стоны поутихли, он развалился и замер как убитый. Перестал двигаться и разговаривать.

О нет. Зря я с ним так. Но он же сам меня дразнил… а я просто среагировала. Мне стало не по себе.

– Я принесла тебе апельсиновый сок, – сказала я вслух. Нулевая реакция. – Я пошла на работу. Не забудь принять аспирин.

Он не ответил.

– Калеб?

И снова молчание. Наверно, он опять уснул. Рука лежала на глазах, подушка упала с лица. Наверно, ему мешал свет, поэтому я тихо задернула шторы. Не хотелось его будить.

До этого я никогда не бывала в его комнате. Она была почти как моя, только больше. И в ней царил бедлам – было довольно чисто, но вещи валялись повсюду. Рядом стояло огромное кресло, на которое он скидывал одежду, тут же лежали всякие безделушки. Пол усеивали учебники – можно подумать, он их сперва открывал, а потом решал, что они не стоят его внимания. У него имелась дурная привычка оставлять на полу след из вещей, но я заметила, что DVD и CD-диски аккуратными стопками стоят на компьютерном столе.

Мы еще не смотрели фильмы вместе. Но это уже значится у него в списке, подумала я, улыбаясь как идиотка. В нашем списке.

Калеб уже похрапывал, и я, набравшись смелости, наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку.

Что он со мной творил?

– Поправляйся, Калеб. Увидимся позже, – прошептала я.

Я уже собралась уйти, как заметила что-то на столе – черную коробочку с едва открытой крышкой и неоново-зеленой клейкой запиской. Наверно, мне не стоило совать свой нос, но мне было интересно, что это такое…

Я обернулась проверить, проснулся ли Калеб. Он по-прежнему тихонько похрапывал. Я осторожно открыла коробку, и мое сердце подпрыгнуло, когда я увидела стопку записок, которые я клеила ему на холодильник. От сердца до пяток прокатилась теплая волна. Он хранил их все, с самого первого дня.

О, Калеб.

Я сложила все обратно, поглядела на него последний раз и отправилась на работу.

Сев в автобус, я подумала, стоит ли рассказывать Калебу о его друге, который приходил прошлой ночью. Этот ублюдок сказал, что мы увидимся на учебе. Да я лучше отведаю скорпионов с тарантулами, чем увижусь с ним снова. Когда я с ним разговаривала, у меня волосы на руках встали дыбом, пока он глазел на меня как на кусок мяса.

Колледж огромен. Он меня не найдет. Плюс ко всему, у меня был талант прятаться от людей.

Хоть он и подвез Калеба домой, и лицо у него как у ангела – светло-каштановые волосы, голубые глаза, мальчишеский вид, но я ему не доверяла. Внешность бывает обманчива, а его – так уж точно.

Интересно, какие у него были предположения, когда он прошлой ночью увидел меня с Калебом. Я не хотела, чтобы все в кампусе знали, что я живу с Калебом.

«У бедных нет денег, но зато они гордятся честным именем. Честным, добрым именем. И нравственностью. Этого за деньги не купить. Запомни это, Вероника».

Так мне говорила мама. Интересно, что бы она сказала, если бы была еще жива и узнала, что я живу с парнем? Она бы мне голову оторвала.