В погоне за «Босфором»

– Шуми, шуми, послушное ветрило,
Волнуйся подо мной, угрюмый океан…

В воздухе повисла тишина, и Надин вдруг осознала, что музыки-то не было, чудо сотворили обворожительный голос и потрясающие слова, но ведь ей казалось, что звучит целый оркестр, и даже тонко посвистывает ветер в парусах корабля. Что это было? Мираж?.. Надин постучала в дверь спальни и, услышав приглашение, вошла. Поздоровавшись, она тут же спросила:

– Что вы пели? Я все слышала, это чудо – все так просто, а каждое слово берет за сердце!..

– Это Пушкин, моя дорогая, – улыбнулась княгиня. – Мой друг написал музыку на его стихи. Мне шепнули, что после коронации Пушкина примет государь, так что мы все ждем его в Москве. Хочешь, я и тебя с ним познакомлю?

– А вам не будет за меня стыдно – ведь я не очень-то разбираюсь в поэзии? – призналась Надин и заговорила о том, что ее больше всего волновало: – Можно спросить о другом вашем госте?

– Дмитрий Шереметев? – сразу догадалась Волконская. – Я оценила огонь в его очах, когда ты поднялась из-за стола после первого действия. Кстати, почему вы так рано ушли?

– Я маме обещала, да и бабушка недавно повредила ногу.

– Как это Марию Григорьевну угораздило?

– Спасибо лихачу – несся как сумасшедший, и прямо у крыльца зацепил ось нашего экипажа, бабушка упала с сидения и ударилась.

– И что это за умник, летающий по Тверской, сломя голову?

Надин злобно фыркнула:

– Князь Ордынцев. Наглец!

– Зря, ты! Он – неплохой человек, – возразила Зинаида Александровна.

Разговор грозил скатиться на обсуждение Ордынцева, а Надин пришла сюда не за этим, и поэтому напомнила:

– Я хотела спросить вас о том, что за человек Шереметев.

– Понравился? – ласково улыбнулась Зинаида Александровна, – и то правда, как он может не понравиться? Золотое сердце! Он рожден, чтобы делать добро.

– Мне показалось, что он увлечен театром, – вспомнила Надин, – он с таким восторгом слушал вашу декламацию!

– Актриса во мне польщена, – торжественно изрекла княгиня и засмеялась, но тут же продолжила уже серьезно. – Что до Шереметева, то я его очень ценю и не сомневаюсь, что ты с таким мужем была бы счастлива, хотя он и молод. Есть только одно «но»: сироту-графа с малых лет опекает вдовствующая императрица Мария Федоровна. Она, похоже, давно считает его чем-то средним между собственным ребенком и учеником своего Воспитательного дома, а такой свекрови не пожелаешь никому.

Они еще немного поговорили о молодом графе, но Надин так и не смогла выудить ничего нового. Пришлось ей откланяться. По дороге домой она все вспоминала бархатное контральто и проникновенные слова. Может, это был знак? Но как его растолковать? Море – значит, путешествие? Наверное, они с Шереметевым поплывут после свадьбы на корабле, но это станет радостным событием, и не будет ни печалей, ни тревог.

«Это просто совпадение, – наконец-то решила Надин, – море здесь ни при чем, просто мой жених любит прекрасное, это намек на то, что придется и мне научиться разделять его увлечения, а начинать нужно с поэзии».

Успокоившись, она занялась самым приятным делом – выбором наряда на вечер. Пусть Шереметев ослепнет от ее красоты!.. Интересно, когда же он дозреет до предложения? Сколько же, однако, нужно терпения, чтобы женить на себе мужчину!

Глава 7

Терпение обычно вознаграждается, вот и Дмитрий наконец-то получил свой приз: вскоре после отъезда Ольги, его разыскал Закутайло.

– Ну, Павел, я уже все глаза проглядел и все думы передумал, ожидая вас! – обрадовался Ордынцев и сразу же перешел к делу: – Как там наш подопечный?

– Отдыхает на постоялом дворе. Доехали мы без приключений: он ничего никому не продавал, ни с кем не встречался, а завтра утром собирается отправиться в столицу. Так что если он – курьер, то шпион скрывается в Санкт-Петербурге.

– Не все так просто, – возразил Дмитрий и рассказал товарищу о втором подозреваемом и о том, как, вспугнул графа Булгари.

– Но вы же сами сказали, что пока этот граф из Москвы никуда не денется, а как он в Одессу вернется, установим за ним тотальную слежку, это ведь легче, чем гадать на кофейной гуще, подозревая всех и никого. Но я вам сразу скажу, что я бы на торговца гашишем поставил. Мерзкий он мужик. Вроде и молчит, никого не обижает, ни с кем не конфликтует, а взгляд у него змеиный.

Вариантов, по большому счету, все равно не оставалось, и Ордынцев согласился:

– Давайте пока на нем и сосредоточимся. Но как мы сможем и дальше этого Гедоева отслеживать? Вы ехали с ним от Одессы, и вас нельзя больше использовать – это может вызвать у него подозрения, и он запаникует. Наверное, придется мне этим заняться.

В глазах Закутайло мелькнул явный скептицизм. Он отрицательно качнул головой.